Добрые и сильные

— На хрен она?

— Для кладбища. Я узнавал.

— Может Кононов поможет? Он мужик с понятием.

— Поехали, а? Что толку стоять. Все равно никто из нас туда не пойдет. Даже под автоматом.

Кононов им помог. Он просто договорился с директором кладбища, который панически боялся всех представителей правоохранительных органов и не без причины, взял под свою ответственность, поклялся мундиром и все устроил. Медведеву только осталось оплатить могильщиков, заказать гроб и памятник. На это ушли почти все деньги, которые он получил за свою машину.

А на следующий день были похороны. Это были необыкновенные похороны, когда 15 мужиков, мрачных и неразговорчивых, в микроавтобусе и милицейской «Ладе» ехали следом за грузовиком с гробом восемнадцатилетней девочки, так хотевшей стать матерью. День хмурился под стать их настроению и, казалось, солнце никогда не выйдет из-за туч.

Полковник был в своем вечном мундире и когда вышел, оставил фуражку на сидении. Ветер трепал его короткие редкие волосы.

— Вы уж выручите, если докопаются, — ныл возле него директор кладбища. — У меня же проверки.

— Я сказал уже, — коротко бросал тот, отходил, но директор снова приближался к нему.

Парни сняли тем временем гроб и поставили его рядом с ямой.

— Ну, прощаться надо, что ли? Эх, девочка, мало ты пожила.

— Носит же земля такую сволочь.

— Все-таки надо было привезти ее мужа.

— Откуда, из-под капельницы, что ли? И в наручниках?

— Его врач держит на успокоительных, я узнавал.

— Прощай, сестренка. Давить надо таких гадов.

А кто-то просто закурил и отвернулся.

Умершая лежала в гробу у их ног, в новом платье, которое купили для нее парни, и оно обтягивало ее, так что живот выпирал, как круглый аккуратный мяч, в котором окостенел пятимесячный эмбрион, и даже белое покрывало не скрывало его.

— Давайте, забивайте, — вздохнув, проговорил полковник. — Вот так, дочка: живет человек, живет, а потом могилу ему выроют. У всех конец один.

Крышку гроба подняли, заколотили гвоздями. Гроб опустили в могилу и забросали землей: сначала комками, пригоршней, а потом — лопатой.

Стук, стук, стук, и глухой сыплющий шорох. Все. На месте вырос холмик.

— Помянем, что ли?

— Эх, мужики, даже цветы купить не додумались.

— А ей это нужно?

Пустили по кругу бутылку водки, потом вторую. Директор кладбища не отходил и пил со всеми: из горлышка.

— Родственница, что ли? — спросил он, после очередного глотка.

— Да, — ответил Кононов и покосился на Медведева. — Его.

— А. А то, я смотрю, гроб дорогой. Правда не навороченный.

— Что ж, девочка, земля тебе будет пухом, тебе и твоему ребеночку.

— Пошли, что ли?

— Пошли.

— А гада этого…

— Отставить. Вы — правоохранительные органы и представители закона, а не мстители какие-то. Кому, как не нам чтить уголовный кодекс. В данном случае есть уголовное дело. А потом будет суд и мера наказания. Будет.

— Да уж конечно будет, Михаил Степанович. Только раньше мы его…

— Отставить.

— Да он теперь всю жизнь на лекарства работать будет.

На это полковник не отозвался. Теперь, после выпитой водки даже ему мысли приходили не такие, как на трезвую голову.

Когда все сели в машины, в «Ладе», где сидели полковник Кононов и капитан Медведев с шофером, зазвонил мобильный телефон.

— Да? — взял его из бардачка полковник. — Я слушаю. Что? Капитан, засекли тренера Томилина.

— Где он? — оживился, подавшись к нему Медведев.

— На Кропоткина. В своей квартире.

— Я пересяду в «Тойоту».

— Вместе поедем. Никита, посигналь, чтобы за нами держались.

— Куда? — спросил водитель, слегка сбрасывая газ.

— Кропоткина, 96.

— Знаю, — и он стал включать и выключать задние фары, чтобы дать понять микроавтобусу, чтобы ехал за ним.

— Думаешь, Томилин — связное звено между спорткомитетчиками и добытчиками алмазов.

— Он.

— Мне кажется, что и недостающие алмазы он прихватил. Давай-ка, Никитка, переулками шпарь, не выезжай на центральную, а то в пробку попадем.

— Кто звонил? — спросил Медведев, начиная нервничать.

— Задохин. Ему сообщили из наблюдения.

— Только бы не слинял раньше нас.

— Не слиняет. А господин Рубис-то каков, прямо — сама бдительность.

— Сворачивай тут, — крикнул Медведев, весь напрягшись.

— Приехали.

Медведев первый выскочил из машины, из «Тойоты» уже выскакивали оперативники. К ним из подъезда соседнего дома бежал еще один.

— Он в доме, не спугните.

— Теперь — плевать!

— Лифтерша или сторож есть?

— Нет. Не тот уровень.

— Фирсов и Дмитриев — к пожарной лестнице, — тем временем распоряжался Медведев. — Семенов, Якуничкин — сзади дома.

Остальные оперативники уже бежали в подъезд.

Медведе бросился за ними и остановился, услышав крик полковника.

— Капитан!

Обернувшись, он увидел Кононова, стоявшего посреди тротуара и смотревшего наверх так, что его фуражка едва не падала с головы, чудом удерживаясь на затылке.

Посмотрев вверх, капитан матюгнулся. Там, из окна девятого этажа вылезал человек в спортивном костюме, казавшийся с земли игрушкой.