Добрые книжки

— Филушка, друг, да откуда ты знаком с Оксаной Кузьминишной? — недоумевал Алексей Николаевич, присматриваясь к другу с любопытным подозрением.

— Да меня больше интересует, откуда ты с ней знаком, но об этом мы как-нибудь после поговорим. — сказал Филушка. — А с Оксаной Кузьминишной я случайно встретился в кафе, где мы естественно разговорились о всякой ерунде, а потом вдруг выяснилось, что её маменька — это не просто маменька, а та самая девочка Ксюша, с которой я в детстве в Пошехонье отдыхал, на рыбинском море, и я тебе всю эту историю неоднократно рассказывал.

— Превосходно я помню эту историю, можешь ещё раз не рассказывать. — усмехнулся Алексей Николаевич. — И ты, дружок, конечно, известный мастер в кафе с девушками знакомиться, но тут просто невероятное дело приключилось.

— А не приключилось бы, поскольку Оксана Кузьминишна не желала со мной близко знакомиться, я уж на одной экспрессии выкатил, на эмоциях. Да вот зато решили пожениться.

— Пожениться? — ахнул Алексей Николаевич.

— Несомненно пожениться. Мы уже обо всём договорились, а я успел и с ейной маменькой повстречаться — с той самой девочкой Ксюшей из Пошехонья, которая сейчас, как ты догадываешься, совсем не девочка, но женщина весьма милая и без комплексов — и мы долго разговаривали на тему предстоящей женитьбы. И маменька оказалась совсем не против.

— А папенька?

— А папенька мой мало известен. — вступила в разговор Оксана Кузьминишна. — Поскольку покинул семью, когда я была ещё совсем деточкой, и маменька не любила о нём вспоминать, говорила только, что когда он из дома уходил, то находился под воздействием неких фрустраций, и остановить его не было никаких сил.

— Это очень грустно. — посочувствовал Алексей Николаевич. — Однако, не будем стоять в коридоре, а пройдёмте в комнаты.

Супруга Алексея Николаевича прекратила заниматься рукоделием и сообразила, что пришло самое время накрывать на стол.

— Вот и решился ты связать себя узами брака, решился наконец-то жениться. — удивлялся внезапному поступку друга Алексей Николаевич. — Поверь, что мне с этой мыслью трудно свыкнуться, она ведь словно снег на голову.

— Да уж свыкнись. — попросил Филушка. — Такие вот дела.

— Да, дела такие… дела такие…

— А у вас что в жизни случилось новенького, Алексей Николаевич? — спросила Оксана Кузьминишна, улыбаясь с достаточно озорным движением уголков рта. — Подозреваю, что после того, как мы расстались на станции Липовая Гора, вы на месте не сидели, а со многими необыкновенностями сталкивались.

— Да не могу сказать, что было много чего необыкновенного, всё как-то так вяло тянулось и по-простому. — слегка замялся Алексей Николаевич. — Впрочем, случались и необыкновенности, тут вы правы.

В дверь квартиры вновь позвонили.

— Не скучайте без меня, я всего лишь дверь открою и выясню, кто там пришёл. — пообещал Алексей Николаевич и вышел из комнат.

— А ты ждёшь что ли кого? — спросил Филушка.

— Никого не жду, да вот звонят в дверь — надо отворять.

Звонок повторился, Алексей Николаевич со всем радушием распахнул дверь и увидел перед собой мальчика Павлика, стоящего с неким любопытным послушанием и чуть притупив взгляд.

— Павлик, сыночек!! — воскликнул Алексей Николаевич. — Ты очень вовремя решил заглянуть ко мне в гости, поскольку тут собрались давнишние мои друзья, и они с удовольствием на тебя посмотрят.

С этими словами Алексей Николаевич ввёл мальчика в комнаты и представил своим друзьям, как безусловного своего сына, что вызвало решительно радостные недоумения у гостей, и лишь супруга Алексея Николаевича — для которой вся эта история уже не была потаённой — смущённо краснела и отмалчивалась.

— а ведь вылитый ты в молодости! — заприметил сходство между отцом и сыном Филушка. — Этакая на первый вид нахальная скромность, за которой таится уникальная въедливость и пытливый ум. Держу пари, что он чрезвычайный оболтус, но толк из него всё равно будет!..

— Скажи нам, Павлик. — спросила Оксана Кузьминишна, поглаживая мальчика по головке. — Скажи нам без обиняков, а как на духу: любишь ли ты своего нового папеньку?.. Точнее говоря, не нового, а того, который действительно твой папенька по крови, хотя воспитывал тебя другой человек, но тоже был папенькой.

Павлик смущённо молчал.

— Он же ребёнок совсем, разве он что понимает. — попробовал отвлечь Павлика от сложных жизненных нюансов Филушка. — Вы ему дайте конфетку, пусть он лучше конфетку съест. Павлуша, ты хочешь конфетку.

Мальчик кивнул головой.

— И возьми, погрызи… А любовь к папеньке может быть и вовсе незаметной, можно и любить папеньку какой-то не совсем понятной любовью, а можно и вовсе не любить.

— Разве можно совсем не любить своего папеньку? — наконец вымолвил удивлённый Павлик.

— Эх, ненаглядный мой малыш! — вздохнула Оксана Кузьминична. — Жизнь такая сложная и накрученная, в ней встречается столько неожиданных сюрпризов. Но одно всегда держи себе за правило, что если кто кого захочет — тот пускай того и полюбит. Я так считаю.

В дверь квартиры вновь позвонили.