Добрые люди

Лена, кивая и улыбаясь одновременно, вернулась к монитору, почитала открытый пост. Потом перешла в поисковик, набрала: « «Сергей Ломов» + десант + упал с крыши» и долго копалась, пытаясь хоть что-то найти.

Перед сном она ещё раз успокоила маму, сказала, что поедет завтра на пляжик. Та смотрела на неё недоверчиво и говорила, что лучше не надо, что у неё предчувствие… Потом мылась, расфыркивая душевые капельки на стену, переодевалась в пижамку с мишками, мечтала по потолку, валяясь на расстеленном диване и закинув ноги на стену. Потом посмотрела немного ночных новостей и бухнулась в сон. Потом лежала щекой на Дениске, и он охватывал её лицо своими сильными руками. Они нагревались всё больше, и папа гладил её по голове. Он обнимал её и целовал всё ниже, и его щетинка смешно щекоталась, и папа стоял рядом и улыбался, а самолёт кружился, и она падала, падала, падала, смеясь от ужаса и от счастья, прямо в жаркие мягкие добрые руки.

Будильник чуть только заденискал, она его тут же прижала к тишине, так даже и не заметив, где закончился он, а где началось утро. Она пошлёпала по коридору, нажала на ручку и испугалась – тубзик был закрыт. Но папа тут же кашлянул и пошуршал газеткой. Она вздохнула. С мамой лучше было не встречаться сейчас. Она шустренько сбегала в маленький, помыла в его раковинке лицо и руки, на цыпочках вернулась в комнату и, накинув платьице и шлепки, потекла к двери.

На кухне мелькнула быстрая тень, и у неё упало сердце.

– Дверь закрою, – прошептал папа, поцеловав её в щёчку.

– Пока… На пля-жик! – напомнила она.

Он усмехнулся.

Динька уже стоял перед подъездом, и она в последний миг осеклась, метнувшись к нему – они ещё «не целовались». Он приобнял её и тут же спросил про одежду.

– Какую одежду? – радостно заморгала она.

– Как какую? Я же тебе говорил: грязные штаны и кеды какие-нибудь! Нам же по полю ползать с тобой придётся.

Она расстроилась. Подниматься назад совершенно не хотелось. Была возможность не вернуться вообще. Она поведала любимому об этом, он усмехнулся, назвал её пнём и полез в багажник своей большой машины.

– Ладно, – сказал он, – держи боты мамкины, а штаны, я думаю, там тебе найдём.

Он говорил так серьёзно и так спокойно. Сердце бухало прямо в горле, и она стояла, как дура: в каждой руке по грязной ботине. Смотрела на него.

По пути они слушали музыку, и она ему что-то спела своим поставленным в школе сопранчиком, а он сказал, что это крутяк, и она пела ему ещё. Стюардессы разливали чай и кофе, соседи тихо переговаривались, шуршали газетами. Позавтракали и они на заправке, и она заляпалась френчодогом вся совсем, и он её лицо сначала вытирал нежной салфеточкой, а потом отправил мыться в ВЦ.

Аэродром был довольно далеко, они подъехали около десяти. Несколько небольших домиков, огромное, до горизонта поле, самолетики за домом видны – какие-то накрыты, какие-то целиком. Они поставили машину и вошли в здание. Там было людно. Человек двадцать, молодежь примерно их возраста, сидели на стульчиках вокруг доски, завешанной плакатами. Инструктирование уже началось, и они тихонько сели в заднем ряду.

Ребята все были приятные, свежие, яркие. Но серьезные. Многие записывали. Она почувствовала себя среди своих. Выделялся и смешил её один парнишка, да как парнишка, он был, пожалуй, старше их всех – в очках, серьёзный-такой-серьёзный. Задавал вопросы и глубокомысленно дискутировал с инструктором. Гений, одним словом.

Инструктор называл им марку и рассказывал об устройстве парашюта, объяснял про группировку приземления, про которую она уже слышала, рассказывал про деревья и крыши домов, повторяя папины слова. Ей казалось, что это всё она уже тысячу лет знает, что всё это очень просто. Главное, когда будет набегать, – сгруппироваться; если на крышу – спрыгнуть, быстро пробежав и толкнувшись, если в воду, то…

– Ладно, ребята, это вам всё, надеюсь, сегодня не пригодится. Воды у нас тут нет, дома ближайшие в двадцати километрах. Расскажите вы мне теперь, что же самое сложное в прыжке с парашютом?

– Приземлиться? – произнес гений.

Инструктор сделал паузу, чтобы все могли впитать эти мудрые слова.

– Почти! Самое сложное – сделать первый шаг. Шаг из самолёта. Ведь для того чтобы приземлиться, нужно взлететь, правда? Так вот… Ваша вся природа будет вам противодействовать. Она будет вам вопить, что это всё глупость, что лучше никуда не прыгать, а посидеть спокойно на скамеечке и приземлиться вместе с самолётом. Это же каким же надо быть, действительно, дураком, чтобы с твердой, относительно, поверхности взять и шагнуть в пустоту! Поэтому задача у вас, друзья мои, одна – вот эту самую природу взять и переломить! Зато потом… Когда шагнули… Мы все молчим, смотрим и наслаждаемся красотой полёта.

Инструктор сделал паузу, чтобы все представили, как они шагают в пустоту, а потом наслаждаются. Вокруг хихикали, перешёптывались и подталкивали друг друга в бока. Она отчетливо представила, как падает в объятия любимого и прижалась щекой к его плечу. Денис погладил её по головке.