Добрые посевы

– Знаете, я не мог отказаться от такого драгоценного подарка и впустил Иисуса в свое сердце. Я стал навеки счастливым,– радостно сказал проповедник.– Знаю, что многие из вас тоже с удовольствием подарили бы Иисусу самое дорогое, самое лучшее, правда? Но Господь Бог, Который всем обладает, хочет, чтобы вы в первую очередь отдали Ему самих себя. Он хочет освободить вас от греха и жить в вашем сердце...

В конце собрания дети получили подарки. Как и все. Тима зашуршал кульком, рассматривая содержимое. Там лежали конфеты в разноцветных обертках, душистый апельсин и несколько орехов.

Закрыв пакет, Тима немного постоял в раздумье и стал сосредоточенно пробираться вперед.

– Возьмите мой подарок! – тронул он проповедника за рукав и, заметно волнуясь, добавил: – Это для Иисуса...

– А ты что, останешься без подарка?

Тима радостно кивнул и скрылся между детьми.

«Господи! Это ведь Тебе малыш отдал свой подарок! – мысленно молился проповедник.– Прими его! А мне помоги передавать Твое слово так, чтобы и дети распахнули свое сердце для Тебя!»

Тут к проповеднику несмело подошла девочка с пакетом в руках.

– Дядя! Мой братик остался дома, и ему не хватило подарка.

Проповедник внимательно посмотрел на девочку и, недолго думая, протянул ей кулек:

– Возьми, если так случилось...

И в этот момент он встретился взглядом с Тимой, который наблюдал за происходящим. Заметив, как девочка взяла его подарок, Тима выскочил на улицу, готовый расплакаться.

– Ну, сынок, теперь ты понял, почему на Рождество дарят подарки? – спросил папа у Тимы, когда они возвращались домой.

– Потому что Бог подарил нам Иисуса Христа... – ответил Тима и, помолчав, жалобно протянул: – Почему дядя-проповедник отдал мой подарок Ленке?.. Я же ему сказал, что это для Иисуса!..

– И ты из-за этого голову повесил? – поднял брови отец.– Напрасно огорчаешься, сынок. Твой подарок Иисус принял!

– Нет, я видел его у Лены! Она выпросила его...

– Но ведь Лена понесет подарок своему братику. Ты знаешь, почему он не был на собрании? Может, заболел? А ты помнишь, как Иисус сказал: все, что мы делаем меньшим братьям, делаем Ему Самому? Я очень рад, что ты отдал свой подарок. Мы с мамой молимся и ждем того счастливого дня, когда ты и свое сердечко подаришь Иисусу Христу и будешь служить Ему.

Необычная просьба

Грозно шагал по земле 1937 год. Днем, а большей частью ночью работники НКВД арестовывали ни в чем неповинных людей и зачастую без суда и следствия отправляли их в тюрьмы и ссылки. Представители власти повсюду закрывали молитвенные дома, где верующие проводили богослужения. Собираться вместе ни под каким предлогом не разрешалось.

Горе, сиротство, нужда врывались чуть ли не в каждый дом. Запуганные, притихшие жители замыкались в себе, остерегаясь даже родственников и знакомых.

В это суровое, смутное время лишь немногие не теряли своего упования, потому что утешались надеждой на живого Бога. Это были истинные, верные Богу христиане.

Ночь распростерла над городом темное покрывало. В домах зажглись тысячи огоньков, на окнах плотно закрылись шторы. В ветвях больших деревьев уснули птицы. Темнота всех успокоила и усмирила. Стало тихо. И только торопливые шаги запоздалых прохожих изредка нарушали тишину опустевших улиц.

Пришла ночь и в семью Ивана Михайловича. Тусклая лампа бросала слабый свет на сидящих за столом отца с матерью. Здесь же, на диване, спали их дети. Еще час назад родители никак не могли их успокоить: так было весело. Но усталость наконец взяла свое и без слов подчинила себе этих резвых, неугомонных ребятишек.

И только отцу с матерью не спалось. Прошло уже много времени с тех пор, как власти забрали у них паспорта и таким образом лишили работы и средств к существованию. Ивана Михайловича уже несколько раз предупреждали, чтобы он покинул город. Но ехать было некуда, да и не на что. Полагаясь на милость Божью, отец оставался дома и, несмотря на суровые времена, вместе с семьей славил Бога за все, что Он посылал им.

– Не знаю, чем завтра детей кормить,– нарушила тишину Агриппина Михайловна, – Может, ты займешь у кого-нибудь немного денег?

– Как я буду занимать, если нам отдавать нечем? Ведь ни ты, ни я не работаем. Ты думаешь, нам вернут паспорта? – спокойно спросил Иван Михайлович.

– Не знаю, что и думать... – опустила руки Агриппина Михайловна и с грустью посмотрела на спящих детей.

– Помнишь, псалмопевец Давид говорил, что он прожил много лет и не видел праведника оставленным и потомков его просящими хлеба? Мы с тобой, дорогая, просто не туда направляем мысли. Не к людям, а к Богу надо поднимать руки! А Он – богатый, щедрый...

– Я не сомневаюсь в могуществе Бога, но не вижу никакого выхода. Что будет завтра? У нас же вообще нет никаких продуктов!

– Пусть у тебя завтра будет выходной день! – нашелся Иван Михайлович. – Ты давно уже не посещала своих подруг. Сходи проведай их, немного развеешься... А о детях позабочусь я.

– Не понимаю, чем ты собираешься их кормить? – пожала плечами Агриппина Михайловна. – В доме нет ни крошки.