Добрые предзнаменования (пер. В.Филиппов)

– Не настолько подробно. Их не разорвало на куски?

– Ну… у мистера Кранби, по общему мнению, случился сердечный приступ. А мистер Ненарокомб сильно побледнел и, насколько мне известно, положил свое письмо обратно в конверт, после чего строго-настрого приказал при его жизни никогда не открывать коробку. Он заявил, что любой, кто откроет шкатулку, будет уволен без рекомендации.

– Прямая и явная угроза, – саркастически заметил Ньют.

– Это было в 1928 году. И кстати, их письма все еще в шкатулке.

Ньют открыл коробку из-под «сникерсов».

Внутри была окованная железом шкатулка. Без замка.

– Ну же, открывайте, – возбужденно бормотал мистер Баддиком. – Должен признаться, мне очень хочется узнать, что же там. Мы в конторе даже делали ставки…

– Знаете что? – щедро предложил Ньют. – Я налью нам по чашке кофе, а вы можете ее открыть.

– Я? Но… прилично ли это?

– Почему нет? – Ньютон поглядел на кастрюли над плитой. Одна из них была достаточно большой.

– Давайте, – сказал он. – Сыграйте роль дьявола. Я не возражаю. Считайте… считайте, что у вас полномочия поверенного, и так далее.

Мистер Баддиком снял пальто.

– Ну ладно, – сказал он, потирая руки, – раз уж вы так считаете, будет что рассказать внукам.

Ньют незаметно снял кастрюлю с крючка и взялся за ручку двери.

– Надеюсь, – сказал он.

– Итак…

Ньют услышал негромкий скрип.

– Что там? – спросил он.

– Здесь два вскрытых письма… о, еще одно… кому это?…

Было слышно как треснула восковая печать и что-то звякнуло об стол. Потом он услышал сдавленный вопль, грохот от падения стула на пол, быстрый топот по коридору, скрип двери, рокот заводимого мотора и звук удаляющейся машины.

Ньют снял кастрюлю с головы и вошел в кухню.

Он поднял письмо и почти не удивился, увидев, что оно адресовалось мистеру Дж. Баддикому. Он развернул его.

Там было написано: «Вот тебе Флорин, законник; теперь Беги со всех ног, не то весь Мир узнает Правду о Тебе и мистрис Спиддон, рабыне Печатной Машины».

Ньют просмотрел и другие письма. На пожелтевшем листке с именем Джорджа Кранби было написано следующее: «Убери Лапы загребущие, мастер Кранби. Мне отлично известно, как ты мошеннически надул вдову Плашкин в прошлый Михайлов день, старый Блудолиз».

Ньют не знал, что такое «блудолиз», но подозревал, что Агнесса вряд ли имела в виду склонность мистера Кранби к подхалимству.

В том письме, которое вскрыл любопытный мистер Ненарокомб, говорилось: «Не трогай, Трус. Верни сие письмо под замок, не то весь Мир узнает, что воистину произошло Июня Седьмого дня, в году Тысяча и девятьсот шестнадцатом».

Под письмами лежала рукопись. Ньют поглядел на нее.

– Что это? – спросила Анафема.

Ньют резко обернулся. Она стояла, прислонившись к двери: симпатичный зевок на двух ногах.

Ньют оперся о стол, пытаясь спрятать коробку за спиной.

– Да так, ничего. Ошиблись адресом. Ничего особенного. Просто старая коробка. Подбросили рекламку. Ты же знаешь…

– В воскресенье? – хмыкнула она и отодвинула его в сторону.

Он пожал плечами, когда она взяла стопку пожелтевших листов и вытащила ее из шкатулки.

– «Прекрасные и Точные Пророчества Агнессы Псих, Часть Вторая», – медленно прочла она. – «О Мире, что Будет После; Сага Продолжается!» Неужели…

Она почтительно положила рукопись на стол и собралась перевернуть первую страницу.

Ньют мягко положил ладонь ей на руку.

– Подумай вот о чем, – тихо сказал он. – Ты хочешь остаться потомком по гроб жизни?

Она взглянула на него. И их взгляды встретились.

* * *

Воскресенье, первый день мира, примерно полдвенадцатого.

В Сент-Джеймском парке было сравнительно тихо. Утки, эксперты по хлебным аспектам геополитики, приписывали это снижению международной напряженности. И действительно, мировая напряженность снизилась, но многим все равно пришлось выйти на работу, чтобы попытаться выяснить, куда делась Атлантида вместе с тремя международными исследовательскими экспедициями, и что вчера произошло со всеми компьютерами.

В парке почти никого не было, только сотрудник одной из служб MИ9 пытался завербовать нового агента, который впоследствии, к обоюдному смущению, тоже оказался сотрудником MИ9, да поодаль высокий мужчина кормил уток.

И еще там были Кроули и Азирафель.

Они неспешно шагали рядом по лужайке.

– То же самое, – сказал Азирафель. – Весь магазин на месте. И ни пятнышка копоти.

– Да нет, ну нельзя же сделать старый «бентли», – развел руками Кроули. – На нем не будет патины. И вот тебе, пожалуйста, стоит во всей красе. Прямо на улице. Ни единого отличия.