Добрые предзнаменования (Пер. Виктора Вербицкого)

Шедвеллов перочинный нож постукивал по жестянке со сгущенкой. Вдалеке послышался телефонный звонок. Оба мужчины его инстинктивно проигнорировали. Все равно все звонки были для Мадам Трейси и не предназначены для мужских ушей; в свой первый день Ньют добросовестно попытался ответить на звонок, в трубке после звука его голоса воцарилась мертвая тишина…

Шедвелл громко чмокнул.

– Нет, сие не правильный феномен, – бросил он. – Не могу представить, чтоб сие делали ведьмы. Они, знаешь, больше любят топить вещи.

Рот Ньюта несколько раз открылся и закрылся.

– Ежели мы твердо решили с ведьмами бороться, не можем позволить себе отвлекаться на такое, – продолжал Шедвелл. – Чего-то более ведьмовского у тебя нет?

– Но американские войска на нем высадились, чтобы его защищать, – простонал Ньют. – Несуществующий континент…

– На нем ведьмы какие есть? – спросил Шедвелл – в первый раз в его голосе промелькнул интерес.

– Тут не сказано, – ответил Ньют.

– Ну, тогда сие лишь политика да география, – бросил Шедвелл, отбрасывая информацию.

Мадам Трейси засунула в дверь свою голову.

– Э-эй, мистер Шедвелл, – проговорила она, дружески кивнув Ньюту. – Вас какой-то господин просит к телефону. Привет, мистер Ньютон.

– Прочь иди, шлюха, – автоматически отозвался Шедвелл.

– Голос у него такой культурный, – продолжала Мадам Трейси, не обращая внимания. – И на воскресенье я нам достану славный кусок печенки.

– Скорее я с дьяволом выпью, женщина.

– Так что если вы мне отдадите тарелки с прошлой недели, это поможет делу, славный вы мой, – закончила Мадам Трейси и, неустойчиво покачиваясь на трехдюймовых каблуках, пошла в свою квартиру, продолжать что-то, прерванное телефонным звонком.

Ньют подавленно глядел на свои вырезки, когда Шедвелл, ворча, ушел к телефону. Среди них была одна про мистическое сдвигание с места камней Стоунхенджа, словно они были железными опилками в магнитном поле.

Он слышал, особо не вникая, одну половинку телефонного разговора.

– Кто? А. Да. Да. Неужели? И что за вещь сие? Да. Точно, как скажете, сэр. И где же сие место…?

Но мистически сдвигающиеся камни – для Шедвелла невкусно… Не чашка чая, вернее, жестянка сгущенки.

– Отлично, отлично, – заверял звонящего Шедвелл. – Немедленно сим займемся. Я на дело пошлю лучший свой отряд, и скоро, без сомненья, доложу вам об успехе. До свидания сэр. И вам удачи, сэр, – послышался звук трубки, помещаемой обратно на рычаг, после чего голос Шедвелла, теперь уже, метафорически, не согнутый от почтительности, проговорил, – «Дорогой мальчик»! Проклятый ты южный неженка [44]!

Он прошаркал обратно в комнату, а затем уставился на Ньюта – словно забыл, что тот делает в комнате.

– О чем ты говорил? – спросил он.

– Всякие интересные вещи происходят… – начал Ньют.

– Да, – Шедвелл продолжал смотреть сквозь него, задумчиво постукивая по зубам пустой жестянкой.

– Ну, есть один маленький городок, там последние несколько лет удивительная для этого времени года погода стоит, – продолжал Ньют беспомощно.

– Что? Дожди из лягушек и подобные вещи? – спросил Шедвелл, немного оживившись.

– Нет. Просто естественная для этого времени года погода.

– И это ты феноменом называешь? – вопросил Шедвелл. – Я видел такие феномены, у тебя, паренек, от них волосы бы дыбом встали.

Он опять начал постукивать по зубам жестянкой.

– Можете ли вы вспомнить естественную для времени года погоду? – слегка раздраженно спросил Ньют. – Естественная для времени года погода – неестественна, сержант. На Рождество идет снег. Когда вы в последний раз снег на Рождество видели? И длинные жаркие августы? Каждый год? И холодные осени? Такую погоду, о которой вы ребенком мечтали? Пятого ноября никогда не шел дождь, а в Сочельник снег всегда шел?

Глаза Шедвелла расфокусировались. Его рука с жестянкой сгущенки остановилась на полпути к губам.

– Когда я был ребенком, никогда не мечтал, – произнес он тихо.

Ньют понял, что он скользит по краю какой-то глубокой, неприятной ямы. Он мысленно от нее отодвинулся.

– Просто очень странно, – проговорил он. – Метеоролог здесь говорит про среднее, норму, микроклиматы и похожие вещи.

– Что это значит? – спросил Шедвелл.

– Значит, что он и сам не знает, почему, – пояснил Ньют, который кое-что узнал, проведя годы у берега моря бизнеса. Он краем глаза глянул на сержанта Охотников на Ведьм. – Ведьмы известны тем, что влияют на погоду, – подсказал он. – Я это вычитал в «Discouverie».

«О Господи, – подумал он, – или кто другой подходящий из высших, не заставляй меня еще вечер проводить, разрезая газеты в этой комнате-пепельнице. Пусть я на свежий воздух выберусь. Займусь тем – чем бы оно ни было – что в АОнВ является эквивалентом катания на водных лыжах в Германии».

– Это место всего в пятидесяти милях, – проговорил Ньют неуверенно. – Я подумал, я туда завтра съезжу. И, знаете ли, огляжусь. Сам горючее оплачу, – добавил он.

Шедвелл задумчиво вытер верхнюю губу.

– Место сие, – проговорил он, – случайно не Тадфилдом ли зовется?

– Совершенно верно, мистер Шедвелл, – отозвался Ньют. – Как вы это узнали?