Добрые предзнаменования (Пер. Виктора Вербицкого)

Он знал, для чего она была нужна. Он довольно много прочел. При их первой встрече Шедвелл снабдил его кучей брошюр, но также Армия накопила разные книги и документы, на которых, подозревал Ньют, можно было бы кучу денег заработать, если бы они когда-либо появились на рынке.

Булавкой следовало колоть подозреваемых. Если в каком-то месте тела человек ничего не чувствовал, значит, он был ведьмой. Просто. Некоторые из мошенников-Охотников на Ведьм использовали специальные втягивающиеся булавки, но эта была настоящая – честная, крепкая сталь. Он не сможет смотреть старому Шедвеллу в глаза, если выкинет булавку. Да и потом, вероятно, это может принести в жизнь неудачу.

Он завел мотор и возобновил свое путешествие.

Машина Ньюта называлась «Васаби» [47]. Он ее называл «Дик Терпин», в надежде, что как-нибудь кто-нибудь спросит его, почему.

Лишь очень аккуратный историк сможет указать точную дату того, когда японцы перестали быть бесовскими машинами, все копирующими с Запада, и стали теми ловкими и умелыми инженерами, что делают вещи, лучшие западных во много раз. Но «Васаби» была спроектировала именно в этот запутанный день и объединяла традиционные плохие вещи, встречающиеся в западных машинах, с группой нововведений-бедствий, избегание которых сделало фирмы «Хонда», «Тойота» и им подобные тем, чем они сейчас являются.

Ньют ни разу в жизни не видел на дороге другой такой машины, как ни старался. В течение лет, и без особого убеждения, он с энтузиазмом говорил своим друзьям о ее экономности и надежности, отчаянно надеясь, что один из них такую купит, ведь несчастные любят компанию.

Тщетно указывал он на ее уникальный мотор, на ее коробку скоростей с тремя скоростями, ее невероятные устройства обеспечения безопасности, вроде подушек, надувавшихся в опасных ситуациях, например, когда ты едешь со скоростью в 45 миль в час по прямой, сухой дороге, и вот-вот разобьешься, ибо вид загородила огромная подушка безопасности. Он также слегка лирически говорил про ее радио, сделанное в Корее, которое невероятно хорошо принимало «Радио Пхеньян», и про синтезированный электронный голос, который предупреждал, что у вас не надет ремень безопасности, даже если он надет; этот голос был запрограммирован кем-то, кто не только не понимал английского, но еще и японского не знал. «Высшее искусство», – говорил он.

Видимо, в этом случае имелось в виду гончарное искусство.

Его друзья кивали, соглашались и наедине решали, что если им будет предоставлен выбор между покупкой «Васаби» и прогулкой пешком, они лучше вложат деньги в пару башмаков; все равно ведь хуже не будет, ибо одной из причин невероятного долголетия «Васаби» был тот факт, что машина проводила кучу времени в мастерских, ожидая прихода по почте коленвалов и других вещей от единственного сохранившегося в мире агента «Васаби» в Нигирузуши [48], Япония.

В том неопределенном, дзен-подобном трансе, в котором большинство людей водят машину, Ньют стал думать о том, как же в точности используют булавку. Говоришь: «Есть булавка, и я не боюсь ее использовать?» «Есть булавка, готов путешествовать»… «Кидающий булавки»… «Человек с золотой булавкой»… «Наваронские булавки»…

Ньюта могла бы заинтересовать следующая информация – из тридцати девяти тысяч женщин, проверенных булавкой за века охоты на ведьм, двадцать девять тысяч сказали «ой», девять тысяч девятьсот девяносто девять ничего не почувствовали из-за использования вышеупомянутых втягивающихся булавок, и одна ведьма заявила, что укол ее чудесным образом вылечил от артрита в ноге.

Звали ее Агнес Безумцер.

Она была великим провалом Армии Охотников на Ведьм.

Одна из ранних записей в «Прелестных и аккуратных пророчествах Агнес Безумцер» касалась смерти самой Агнес Безумцер.

Англичане, будучи, в общем и в целом, бестолковым и ленивым народом, не так усердно жгли женщин, как другие народы Европы. В Германии костры складывали и жгли с обычной тевтонской аккуратностью. Даже благочестивые шотландцы, дерущиеся на протяжении веков, никак не добиваясь победы, со своими главнейшими врагами – шотландцами, несколько человек смогли все-таки сжечь, чтобы заполнить чем-то длинные зимние вечера. А вот у англичан казалось, сердце к этому не лежало.

Одной из причин этого могло быть то, как померла Агнес Безумцер – смерть эта реально и положила конец серьезной мании охоты на ведьм в Англии. Кричащая толпа, доведенная до сильнейшей ярости ее привычкой быть умной и лечить людей, одним апрельским утром прибыла к ее дому и нашла ее сидящей в верхней одежде и ожидающей их.

– Вы опоздали, – сообщила она им. – Уж десять минут, как я должна была гореть.

Потом она встала и медленно прохромала через внезапно тихую толпу, из домика к костру, что поспешно сложили на поляне в центре деревни. Легенда говорит, что она неловко вскарабкалась на верх кучи дров и положила руки на столб.

– Хорошенько завяжи, – бросила она потрясенному охотнику на ведьм. А затем, когда жители деревни стали тихонько подбираться к костру, она подняла свою красивую голову в свете костра и произнесла: