Добрые сказки для взрослых и детей

Зовёт Балда старого министра и хочет разнос ему устроить – за то что он зверюшек беззащитных на шубы пустить собирается. А министр усмехается так недобро и говорит своему императору:

– Если ваше императорское величество и это государство пожалеет, мы, министры, свергнем его императорское величество, и вместо того чтобы под венец идти, будет императорское величество на помойке еду в мусорных баках искать!

Ох как тяжко стало Балде! Привык он к весёлой и беззаботной жизни, к тому, что его все почитают да на руках носят. А теперь из-за каких-то зверей, которых он никогда в жизни не видел, надо с этой расчудесной жизнью распрощаться, невесты лишиться и на помойку идти? Забыл Балда, что это всего лишь испытание и что живёт он в небоскрёбе не по-настоящему. И хотел уж было отказать правителю государства, которое животных защищало, в его прошении. Но тут вспомнил, как у него в детстве морская свинка была по имени Хихика, которую маленький Балда очень и очень любил. Представил он, как злой министр отобрал бы у него свинку, убил бы её и пустил на шубу. А чем все эти животные хуже его любимой Хихики? «Нет уж, – думает Балда, – лучше я прекрасной невесты лишусь и буду на помойке отбросами питаться, чем тварь Божью ни в чём не повинную под нож пущу!»

– Не бывать бессмысленному убийству животных! – говорит Балда.

И как только он это сказал, сразу же очутился на берегу баба Дуниного озера, а злой министр в бесёнка с перепончатыми крылышками превратился. Рожа у бесёнка – кислее не придумаешь, хвост уже не болтается – обвис, да и крылышки хлопают как-то неритмично. Понял Балда – прошёл он и третье испытание, победил бесовское племя!

А бесёнок говорит:

– Не станем мы уговор исполнять! Мы – духи лживые, с нами сделки только дураки заключают! Нас баба Дуня знаешь как хорошо своими суевериями подкармливает!

– А вот я сейчас Христу Богу от всей души помолюсь – живо наш уговор исполните! – грозит нечистому духу Балда.

– Будь по-твоему! – нехотя говорит бесёнок. – Не надо молиться!

Задрожал юный искуситель и исчез – убежал к себе в духовный мир, а точнее – в преисподнюю.

«Вот дивно! – думает Балда. – В прошлый раз-то он моей молитвы не испугался. Никак изменилось что-то с тех пор?»

Пошёл Балда к попу, идёт и дальше размышляет. «Что-то все три моих испытания больно одно на другое похожи были, – думает. – К чему бы это?»

Вот приходит он к попу и докладывает, что поручение исполнил. А поп как своего работника увидал, сразу же за сердце схватился. Оказывается, уже ровно месяц миновал, как Балда к озеру пошёл, и все его пропавшим без вести считали. А сегодня – как раз день расплаты настал.

Упал поп к Балде в ноги и просит о помиловании – не отбирать сердце, ум и волю.

– Не могу я вас помиловать, – грустно говорит Балда. – Я же говорил, что меня к вам послали.

– И кто же тебя послал? – спрашивает поп. А лицо у него белое-белое.

– Старец послал – батюшка Амвросий, – отвечает Балда. – Я один тяжкий грех совершил, жестокосердие по отношению к ближнему проявил. Пошёл к батюшке Амвросию на исповедь. А он мне говорит: «Мало в грехе сознаться, надобно свой грех ещё делом искупить». – «Я готов», – отвечаю. «Тогда, – говорит старец, – оденься похуже, иди к такому-то священнику – он как раз себе работника ищет – и служи у него три года забесплатно. А по истечении срока отберёшь у него сердце, ум и волю, если он за это время в своей жадности не раскается». – «Как же я смогу такие вещи у человека отобрать?» – спрашиваю я. «Просто скажи: „недостоин ты стоять перед Престолом Божиим“, и всё само произойдёт», – говорит старец. А теперь рассудите: если я послушание старца не исполню, мне мой собственный грех не отпустится!

Заплакал поп горючими слезами, ползает у Балды в ногах и молит о пощаде:

– Если меня священнического сана лишить, я и правда рассудок и волю потеряю! А се́рдца я и так уже, наверное, лишился, когда отправил тебя на берег озера да понадеялся, что тебя черти утащат! Прости меня, Балдушка, Христа ради, не губи!

– А, ладно! – не выдержал Балда. – Ослушаюсь старца! Лучше уж сам буду в аду гореть, чем другого человека на жизнь без сердца, ума и воли обреку!

И только он это сказал, как заходит к ним в домик сам батюшка Амвросий. Поднял старец с колен нашего попа и обнял обоих – и попа и Балду.

– Вот, дети мои, вы и познали, что такое истинная жалость! – говорит старец. – Это когда ты готов душу свою на адские муки обречь, лишь бы душа ближнего спаслась. Ещё эту жалость называют любовью Христовой! – И отпустил обоим все их грехи.

Вот такие вот бывают чудеса! Стал наш поп после этого случая самым щедрым попом на свете, а все деньги, которые на немецкую карету копил, нищим раздал. И все прихожане стали считать его своим любящим и заботливым отцом.

А Балда до самой старости прослужил у него работником – не потому что старец так велел, а потому что не было ему на свете человека дороже, чем бывший жадный поп!

* * *