Добрые соседи

Кого иного Степановский, возможно, и напугал бы. Крови горных великанов, он был огромен и чудовищен с виду. И даже белый халат, идеально выглаженный – супруга Степановского отчего-то полагала, что именно халат делает врача врачом, пусть тот не работает с живыми, – нисколько не убавлял жути. Астра вновь подумала, до чего порой удивительна внешность.

И насколько не соответствует она содержанию.

Степановский возвышался над нею, что гора над рекою. Поблескивал в электрическом свете смуглый череп его, украшенный вязью родовой татуировки. Выступала нижняя челюсть. Клыки выглядывали из-под отвислой губы, намекая, что некогда горные великаны славились своей неразборчивостью в еде.

И мертвечиной они не брезговали.

– Егоза твоя где?

– Наверху, – Астра улыбнулась в ответ на улыбку. И приняла сахарного петушка на палочке. Петушков Степановский покупал специально для Розочки. Собственные его дочери выросли, кто-то уехал, кто-то остался, но о внуках пока речи не шло, к преогромному Степановского огорчению.

– А я все думал, когда ж ты заглянешь…

– А была причина?

– А ты не почуяла? – кончик плоского носа дернулся, а ноздри расширились.

Астра покачала головой.

– День вчера был… тяжелый.

– Слышал. Присядь вон, – Степановский развернул креслице, чересчур огромное для Астры, и подушки поправил. – Парня вытащила?

– Похоже на то, но… ожоги – поганые раны. Если сепсис не начнется, то…

– Не начнется. Ты ж лечила, значит, не начнется, – он махнул рукой и сам толкнул в кресло. – Садись. Ела?

– Утром.

– Утро давно закончилось, – на безбровом лице появилось выражение хмурое. – Вот вроде поглядишь, и взрослая девка, а в голове, что у дитяти. Тебя не учили, что силу не только отдавать надобно?

Хотелось огрызнуться, сказать, что не учили.

Некому было.

А там, в приюте и вовсе… дивов боятся. Дивы опасны. Все это знают. С них станется очаровать, заморочить, и потому дивам надо носить блокирующие браслеты.

Даже если сила только-только просыпается и по закону…

…не все законы соблюдаются.

Не всеми.

– Извини старика, – Степановский провел огромной ладонью по волосам, и Астра выдохнула. – Но сперва обед, а потом все прочее.

Его прикосновение успокоило.

И ворчание это… он ведь и вправду волнуется, за нее, за Астру не потому, что ему выгодно ее при себе держать, не потому, что сила ее нужна, не… просто потому, что она, Астра, маленькая и слабая с его точки зрения. И заботиться о ней надо.

И не только о ней.

А главное, что заботу его принимать было просто. Как вот и ужин.

– Дусенька моя точно знала, что заглянешь, голубцов вот сготовила. А голубцы у нее знатными выходят…

И огромными.

Впрочем, чего еще от великанши ожидать? Правда, голубцы и вправду были чудо до чего вкусны. Ела Астра молча и по старой привычке, от которой так и не сумела избавиться, быстро. Степановский же взирал на нее с умилением.

И руки сцепил.

И пальцы его, квадратные, короткие, казались неуклюжими. В таких скальпель не удержать.

– Так… – Астра утолила первый голод, который оказался вдруг просто неодолимым то ли из-за характерного аромата голубцов, то ли по причине ее обычной забывчивости, то ли оттого, что вчера она выложилась, а восстановиться, как обычно, не восстановилась. – Что произошло?

– В том и дело, что ничего. Ты ешь, ешь… привезли нам покойничка. На сохранение. Сама знаешь, что в управе кристаллы слабенькие, там день-другой задержат, пока экспертиза, то да сё… ешь, кому говорят.

Астра ела.

Макала в жирный соус куски хлеба и ела.

Серафима Кузьминична сама пришла в больничку и ее привела, сказала, мол, внучка, оставить не с кем. И ей поверили, пусть и была Астра уже не ребенком. Но… почему нет.

Кто в здравом уме ведьме откажет в этакой-то малости?

– Так вот… распотрошили его, конечно, знатно. Стасичка, хоть пугало пугалом, однако же работу свою знает…

…в больнице Астре понравилось.

Даже нет, не так.

Она словно оказалась именно в том месте, где была нужна. И где эта ее нужность делала неважным все остальное.

– Он-то мне и звякнул грешным делом, – продолжил Степановский. – Просил, чтоб глянул покойничка… мол, больно все гладко.

– А оно не гладко?

…у Серафимы Кузьминичны отыскался вдруг диплом, что Астру совершенно не удивило, как и не удивило бы, узнай она, что диплом ненастоящий.

Не важно.

Она получила кабинет.

И приемные дни. Пациентов, что с первого взгляда проникались к Серафиме Казимировне должным уважением. Ей-то никто хамить не решался, и начальства не требовал и уж тем более не пытался ущипнуть, дернуть за волосы или еще какую глупость сотворить.

– Сейчас сама глянешь. На вот, запей.

Клюквенный морс оказался в меру сладким, с легкой нотой мяты, и Астра, не чинясь, выпила огромную кружку до дна.

– Вот и умничка, – сказал Степановский, убирая посуду.

…в морг Астра добралась к концу первой недели, когда изучила все три этажа больнички, убедилась, что никто-то не собирается ее гнать.

И наткнулась на лестницу.

На дверь.