Добрые советы проповедникам Евангелия

Я думаю также, что, если кто хочет хорошо говорить, тот должен прежде всего позаботиться о выборе предмета, вполне понятного ему. В этом собственно и заключается вся сущность дела. Во все мое пребывание в Лондоне, я ни разу еще не подготовлялся к вечернему богослужению по понедельникам, чтобы освоиться со свободной речью. Я всегда смотрю на эти собрания, как на повод к экспромту; но только я попрошу вас в данном случае обратить ваше внимание на то, что я не занимаюсь в подобных случаях изложением трудных или темных тем, но ограничиваюсь простым разбором основных истин нашей веры, разбором того, что лежит у меня на сердце в данную минуту. Когда всходишь в таких случаях на кафедру, всегда мысленно оглядываешься вокруг себя и задаешь себе вопрос: "Какой предмет занимал тебя сегодняшний день, что обратило на себя твое внимание в твоем чтении за прошлую неделю, что особенно занимает теперь твои мысли, о чем напоминают тебе сегодняшнее пение и молитвы?" Помните, не хорошо выступать перед собранием прихожан и надеяться, что внезапно найдет на тебя вдохновение от предметов, которых ты не понимаешь. Если ты допустишь подобное безумие, то последствием его будет лишь то, что ты не будешь знать, что тебе говорить, - наверное - уже не получат тогда никакого назидания твои прихожане. Но я не вижу, почему нельзя было бы говорить экспромтом о таком предмете, который знаешь основательно. Каждый купец, хорошо понимающий свое дело, может объяснить его всякому, не обдумывая его предварительно; и нам нужно чувствовать себя как дома, среди этих начальных истин нашей святой веры и не смущаться, если приходится говорить о предметах, составляющих насущный хлеб для нашей души. В самом деле, я не вижу, какую выгоду можно извлечь из чисто механической работы записывания перед самым произнесением речи, так как в подобном случае это записывание та же импровизация; и, конечно, письменная импровизация должна выйти еще слабее, нежели речь экспромтом. Выгода записывания заключается лишь в том, что оно дает возможность пересмотра. Но как даровитый писатель в состоянии вполне корректно и определенно выразить свои мысли на бумаге, точно также должны уметь выразить свои мысли в проповеди и даровитые ораторы. Мысли, которые проповедник выражает словами с кафедры, говоря о хорошо изученном им предмете, не могут быть только пришедшими ему на ум. Они - скорее выражение того, что хранится в самой глубине души пастыря, что глубоко уже прочувствовано им самим. Кто подобным образом обдумал предмет свой, т. е. не непосредственно перед речью, но заранее, тот, конечно, и говорить будет сильно и убедительно. Напротив тот, кто перед самою речью садится записывать свои мысли, тот не напишет ничего, кроме пустого, неопределенного, что взбредет ему в голову. И потому и не пробуйте говорить экспромтом, если не изучили вы хорошо вашу тему. Эта фраза, звучащая парадоксально, - мудрое правило. Мне пришлось однажды выдержать строгое испытание, и если бы не был я уже опытен в свободной речи, то и не знаю, как выпутался бы я из него. Я должен был проповедовать в одной капелле, где многочисленное собрание ожидало моей речи. Я опоздал вследствие неожиданного препятствия на железной дороге. Другой проповедник начал богослужение, и когда я, запыхавшись от поспешности, явился на место, он уже начал свою проповедь. Видя меня входящим, он остановился. "Вот он, - сказал он. - Я уступаю теперь ему мое место и думаю, что мой собрат по священному званию будет столь добр, что продолжит мою проповедь". Я спросил его о тексте его проповеди и о том, до каких пор дошел он. Он назвал мне текст и сказал, что только что окончил первую часть. Без колебания стал я продолжать его проповедь и довел ее до конца. Мне было бы совестно за того из присутствующих здесь, кто не сумел бы этого исполнить, так как обстоятельства дела были таковы, что моя задача оказалась довольно легкой. Прежде всего, проповедник был мой дед; текст же его гласил: "Благодатию вы спасены чрез веру, и сие не от вас, Божий дар". Кто не знал бы, что сказать при подобных обстоятельствах, тот оказался бы не умнее животного, на котором ехал Валаам. "Благодатию вы спасены". Об источнике нашего спасения уже все было сказано; кто же не был теперь в состоянии продолжать речь, объяснив слова апостола "через веру", как путь, которым приходит к нам спасение. Едва ли нужно было многому учиться, чтобы объяснить, как мы получаем спасение. Но в данном случае мне пришлось перенести еще новое испытание, а именно: когда несколько справился я с предметом проповеди и даже увлекся им, вдруг почувствовал, как чья-то рука ласково похлопала меня по спине и чей-то голос произнес за мною: "Справедливо, справедливо! скажи им это еще раз, а то, пожалуй, позабудут они!" Я говорил только что сказанное; но когда хотел я прибавить еще нечто из собственного опыта, я почувствовал, что меня дергают за платье, затем старец выступил вперед и сказал: "Мой внук рассказывает вам это лишь теоретически, я же стою здесь перед вами как свидетель этой истины по опыту; я старше его и могу свидетельствовать об этом перед вами, как старик". Рассказав затем факт из собственного опыта он продолжал: "Вы видите, мой внук может проповедовать Евангелие гораздо лучше меня". И вот, господа, если бы не был я тогда уже опытен в свободной речи, думается, легко мог бы потерять всякое присутствие духа; но так как я уже имел эту опытность, все обошлось легко и просто, словно бы мы сговорились заранее.