Добрые сутки или Вера для атеиста

Алеша случайно встретился глазами со стоявшей рядом дочкой и увидел, с каким неподдельным восхищением и гордостью она на него смотрит. Он подумал: только дети умеют жить настоящим и начисто забывать о тревогах. И еще промелькнула мысль: вчера обещал придумать сказку и рассказать ее на ночь дочери, а сам теперь сижу и рассказываю сказку чужому дяде. И вместе с ним всему человечеству. Сказку, которая может никогда не стать явью. Если человечество заснет…

10.После смерти мы окажемся в будущем

— Да как же их можно восстановить, Карамелев? — Десницкий удивленно развел руками.— Их, распавшихся за сотни лет уже не на крупицы, а на атомы и разлетевшихся если не по всей Солнечной системе, то по всей Земле? Растворившихся в воде, ставших травой, пылью, камнем. Эти атомы уже вошли в составы новых соединений. Даже воспоминаний от большинства людей не осталось — так как же их можно собрать обратно и оживить? Это ведь технически никогда не будет возможно!.. Информация ведь навсегда потеряна, она безвозвратно исчезла.

- Бесследно не исчезает ничего - даже следы! Всё произошедшее – от  грандиозных сражений до падающего в лужу листка - никуда не пропало, оно просто уносится в бесконечный космос… – Алеша старательно подбирал доводы, он ощущал себя как на открытом уроке, успех которого будет зависеть от того, как ему удастся собраться. – Например, можно будет увидеть прошлое Земли, также как мы видим прошлое Вселенной, глядя на звездное небо. Ведь  самую близкую звезду мы наблюдаем сегодня такой, какой она была четыре года назад. А если с той звезды, смотрят в телескопы на нас, то они видят события не 2028-го, а 2024-го года. Даже взглянув с Луны, мы увидим не реальную Землю, а ту, какой она была секунду назад. А это уже и есть информация о прошлом – проблема только в несовершенстве современных приборов, что, безусловно, всего лишь дело времени. Нам даже не обязательно понадобится преодолевать скорость света, достаточно поймать возвращающийся отраженный.  Но, скорее всего, конечно, полная информация об ушедших людях, их самосознании и памяти,  будет получена совсем по другому, может даже придется повернуть время вспять. И это тоже вполне станет реально, если вырваться за пределы нашей Вселенной, оказаться вне её. А может эта информация о минувших веках хранится в каком-то еще не открытом поле или осталась в проникающем излучении? Да мало ли ещё как! Люди со временем доберутся до всего, непременно доберутся. Но знаете, что даже случись невероятное, и я знал бы точный ответ, как именно смогут воскресить, то я вряд ли смог бы Вам объяснить. Вы бы меня просто не поняли. И это тоже нормально. Вы знакомы с русской литературой?

— Вполне. А сказки Пушкина мне еще в детстве читал дедушка. И что?

— Прекрасно. Скажите тогда, смогли бы мы лично, вместе с вами, объяснить Пушкину, человеку начала 19-го века, как устроен телевизор или видеотелефон и на каких принципах они работают? Вряд ли, правда? Ведь для этого ему нужно было бы для начала рассказать, что такое электричество. Он-то при свечке стихи писал. А магнитное поле, а радиомеханика, электроника? Этих наук и многих других в его время просто не существовало. Это же какой гигантский пласт информации и знаний, который за разделяющие нас двести лет освоило человечество, ему пришлось бы объяснять! Для него наш мир не просто фантастика, это что-то вообще невообразимое. Экипажи с лошадьми поменялись на какие-то блестящие самоходные агрегаты, везде струится свет без всяких свечей и лучин. Дома, словно утесы повырастали в городах. Провода, гул, шум, сигналы, к которым мы привыкли и не замечаем. Его современники даже представить себе не могли, что наука так кардинально изменит мир. Мы водили бы Пушкина по улицам за руку, а с его лица после первого шока не сходила бы глупая улыбка. Он бы ничего не понимал из того, что мы ему пытались бы втолковать.

— Полный даун был бы, — согласился террорист.

— И только опытные психологи догадались бы начать его просвещение с вещей, которые ему были близки. Он хорошо помнит, что такое яблочко на тарелочке, он знает, что такое говорящее изображение в зеркальце. Ему понятно — это сказки, он сам об этом писал. И нам достаточно ему теперь сообщить, что все те сказки стали явью, и не по волшебству и щучьему велению, а просто люди научились такие зеркальца делать своими руками, профессии такие появились, все равно, что плести корзины, шить одежду, ковать подковы. Это бы он уже понял, понял бы самое главное — умельцы изловчились. Но ни он и никто другой из его современников не смог бы уяснить, каким образом. Так и я вас, как и Пушкина, возвращаю к вещам вам привычным. Вы знаете, что в компьютерных играх персонажи легко восстанавливаются и что они имеют по несколько жизней, как прежде в народных сказках разрубленные на куски герои воскрешались с помощью живой и мертвой воды? Это вам знакомо?

— Это знакомо каждому ребенку.