Добрые сутки или Вера для атеиста

— Помню, — тихо ответила Алена, поглаживая голову Катюши. Она вдруг почему-то подумала: «Дочка так хотела съездить этим летом на море, словно чувствовала, так просила — она его еще ни разу не видела. Но на семейном совете я, глупая, настояла на ремонте в квартире. Море, оно никуда не денется, подождет, а вот смотреть весь год на старые обои и потолки в подтеках мы не будем. И весь отпуск ушел на ремонт. И девочка просидела в пыли. А счастье наше в это время, оказывается, уехало на море без нас. И не вернулось…» У Аленушки глаза стали влажными. К террористическим эксцессам за последние годы все немного попривыкли, хотя и всегда тревожились, но предчувствие на этот раз было каким-то особенно тяжелым. Не таким, как раньше. Муж, конечно, успокаивал, но этот террорист явно отличался от всех предыдущих. И по глобальности, и по сути. Те хоть боролись за что-то конкретное, за что сами готовы были погибнуть. И они всех не уничтожали, у них были свои, а у этого нет своих. И цель отсутствует. Даже требований у него никаких нет. Сорвет в любую секунду свои зажимы на руке — и все…

Зазвонил телефон. Алена вышла и через минуту вернулась.

— Кто звонил, Аленушка?

— Да сосед наш сверху, Наум Львович.

— Какой Наум Львович?

— Ты уже и забыл. Ну бывший бухгалтер, тот, который из Киева пять лет назад, после прорыва плотины, вернулся — он у нас двадцатку тогда занимал.

— И что он хочет?

— Он сказал, что хочет вернуть долг. Сейчас зайдет.

— Очень вовремя... — рассеянно пожал плечами Алеша.

5.Первые переговорщики

Президент Планеты, с кем-то посовещавшись и оторвавшись от телефона, сообщил:

— Первым с вами будет говорить господин Питер Писофчок!

— Писофчок! — воскликнула Алена с надеждой в голосе. — Лешик, ты слышал? Слава богу, с ним будет говорить сам Писофчок. Мы спасены.

— Вот видишь, я же говорил, что все разрулится. Питер Писофчок — это интеллектуальный Бэтмэн, известный своей потрясающей гибкостью ведения дискуссий, и еще не было случая, чтобы он не нашел общий язык с террористами. Мы станем свидетелями его мастерского триумфа! Они сейчас договорятся. Смотри.

На экране, у самого нижнего края, открылся малюсенький квадрат — в нем был Писофчок.

— Господин Эдисон Десницкий? Вы видите меня? Это говорит Писофчок…

— Йес, господин Писофчок. Я тебя плохо вижу, но очень хорошо помню. Не раз наблюдал в деле. Психолог ты, конечно, хороший — террористов разводил, как детей — становились послушными и шли за тобой, как крысы под дудочку. Уважаю. Но что ты МНЕ можешь предложить? Радетель и спаситель ты мой.

— В первую очередь успокоиться…

— Да спокоен я, разве не видно? Это вы все вокруг нервничаете, а я уже принял в душе свою близкую смерть. Вот передо мной, видишь, хронометр — осталось меньше двух часов. А точнее час сорок пять, и затем эти нанохищники, которые пока ничем себя не выдают, но они уже давно во мне, они ведут свои подготовительные работы, расползаются по всем кровеносным сосудам и капиллярам, занимая позиции в наиболее удобных местах моего тела, – так вот, затем они, как по сигналу, набросятся на меня изнутри и за секунды — хрум-хрум! — сожрут, раскрошив на молекулы, а затем на атомы. Видишь, как хладнокровно я об этом рассказываю? А ты говоришь, что мне надо успокоиться. Я видел одиннадцать смертей своих коллег. Эти нанотвари действуют строго по времени. Вот-вот меня не станет — ЧТО ты мне можешь такое предложить, чтоб я передумал?

— Я хочу вам напомнить о моем Фонде.

— Ты предлагаешь мне его возглавить?

— Нет, я предлагаю вам им воспользоваться. Давайте поразмыслим, на что вы его хотели бы употребить, и поговорим о той сумме, которая для вас или, допустим, для людей, вам небезразличных, может быть интересна. Я предлагаю пока не спешить…