Добрые времена

— Ребята! — проникновенно сказал он. — Ребята...

— Надо лопаты взять, — деловито заметил Василий, вроде не обращая внимания на его взволнованность. — Быстрее получится. А то еще с «зернопулем» чикаться...

— Технику не признаешь! — захохотал Светик, хлопая его по плечу.

— Что за телячьи нежности, — ответил Василий. — Давайте быстренько перекидаем, а то утром будем, как сонные тетери.

Больше не говорили ничего, а только дружно и мерно работали широкими лопатами.

Этой ночью что-то повернулось в сознании ребят. Раньше все, что они ни делали в совхозе, выполнялось только потому, что это кому-то надо. Надо управляющему, надо Кузьмичу, надо агроному. А им самим зачем? Через месяц будут снова дома и забудут про сено, силос и зерно. И вдруг они почувствовали, что эти тонны хлеба стали какими-то родными. Заботливо то один, то другой погружали руку в зерно и, чувствуя нездоровый жар, как у гриппозного больного, говорили:

— Давай по новой.

Не три, пять раз перекидали они кучу к моменту, когда стало светать. Пришла агрономша, долго перебирала зерно.

— Ну что, не погибнет? — с тревогой спросили ребята.

— Погибнуть не погибнет, но на семена уже не годится. Пойдет на фураж, — сокрушенно сказала она, и, хотя ребята сделали все, что могли, они почувствовали укор совести.

Кое-как в полудреме ребята добрались до конторы, плюхнулись на нары.

— Ну и храпану я, — сладко зевая, сказал Светик.

Но спать долго не пришлось. Уже в восемь часов слова пришла агроном и вновь дернула Стаса за ногу.

— Вы извините, — сказала она смущенно, — ваше право спать, сколько хотите. Но много машин пришло. Но успевают разгружать. Шофера ругаются.

Стас ненавидяще поглядел на ее некрасивое, в оспинках лицо:

— Это, знаете, как называется? Эксплуатация!

— Ладно, ладно. Спите. Я так.

А он подумал: «Это ведь не ей лично надо. Ради дела».

Сердито растолкал ребят.

— Пошли на ток. Без нас — не обойдутся.

* * *

Втянулись в работу. Один день походил на другой. Бесконечная вереница машин и зерно, зерно, зерно. Закроешь глаза, и перед тобою тянется бесконечная пшеничная река — миллионы, миллиарды зерен. Про выходной уже никто и не заикался, понимали — страда. Небольшие передышки давал кратковременный дождичек.

Совместная работа привела к стиранию граней между старшими и младшими. Старшекурсники резко изменили свое отношение к «салажатам» после той ночной истории.

Иногда с тока часть ребят срочно бросали на поля грузить машины. Вот и сегодня управляющий попросил выделить четырех в самый дальний край отделения — почти в предгорья Саян. Четырнадцать километров предстояло одолеть на лошади. Собрались ехать Стас, Ромка, Светик и Михаил. Запрягли старую знакомую — Машку. На подводу поставили высокий короб для подвозки зерна и тронулись.

Ехали два часа, пока достигли искомого поля. Оно оказалось на высоком плато, к которому вела извилистая, между сопок, дорога. Подъехали к комбайну, который стрекотал посреди поля. Пшеница лежала вся скошенная, в длинных валках.

— Раздельный способ? — с глубоким пониманием кивнул комбайнеру Михаил.

— Точно! — удивленно и вместе с тем уважительно ответил тот. — Скосили три дня назад, колосья за это время дозрели. Вот теперь молотим. Рупь за тонну, понял?

— И сколько же за день набегает?

— Да тонн пятьдесят, шестьдесят.

— Ого! Страшные деньги! — изумился Михаил.

— А ты как думал! Комбайнер — первый парень на деревне. За месяц уборки до полторы тысячи получаем, — зубоскалил комбайнер, ладный, светловолосый парень в комбинезоне. — Давайте знакомиться — знатный комбайнер Иван Дудка. Ваша задача — принимать из бункера зерно в свой короб и отвозить вон туда, — он указал на край ноля. — После обеда машины пойдут. Ну, и от соломы поможете комбайн освобождать.

Работа была нетрудной, а даже веселой. Подсмеивались над Михаилом, который, пытаясь найти с комбайнером общий язык, вдруг начал сыпать псевдонародными словечками — «однако», «надысь», «супротив» и т. д.

— Совсем ты рассупонился, Ромуальдыч! — кричал ему сквозь грохот комбайна Светик.

— А что, — оправдывался Михаил, — я с каждым могу поговорить.

— Так над тобой же комбайнер смеется! — добавил Ромка. — Он что, по-твоему, малограмотный?

— Ну ему, может, приятно, когда вот так — по-простому, — не сдавался Михаил.

— Брось! Радио он слушает, и телевизор смотрит, и газеты читает, — насел и Стас. — Не хуже тебя знает, как по-русски говорить надо.

После обеда к насыпанной ими солидной куче зерна подошли сразу четыре машины. Работа началась серьезная.

Здоровенные совки, которыми кидали зерно в машины, становились просто неподъемными, пот заливал лицо. Водители сердито подгоняли ребят.

— Не вякайте под руку, — сердился Стас. — Помогли бы лучше.

Трое из них молча взяли совки и стали помогать. А четвертый, нагловатый чернявый парень с фиксой во рту, встал в позу:

— Вот еще! Нам за это не платят.

— Ты, Серега, все на деньги меряешь, — неодобрительно сказал пожилой водитель, машина которого подошла первой.

— Так за этим сюда и приехал. Чтоб зарабатывать. Ты, что ль, не за тем сюда прикатил?

— Правильно. Только человеком всегда надо оставаться.