Добрые времена

Сегодня Рожнов был в зеленоватом блайзере с металлическими пуговицами, напоминающем офицерский мундир, что, видимо, особенно импонировало полковнику, и в остроносых мокасинах, до блеска отдраенных армянином на углу их родного переулка.

— Садитесь, — разрешил полковник и, задумчиво проведя мизинцем по щетке усов, взялся за журнал.

— Так, кто у нас не был прошлый раз? — спросил он, скользя взглядом по списку. — Рожнов?

Полковник был строг и принципиально не имел любимчиков. Поэтому он уже не помнил о только что произнесенном комплименте, и в голосе его звучал неприятный металл.

— Что это вы, голубчик, прогуливать начали? У нас сейчас с вами самый напряженный момент, скоро экзамены, а вы — в самоволку?

Боб вскочил, набрал полную грудь воздуха, так что даже щеки округлились, потом вдруг плаксиво закуксился и заныл:

— Маму в больницу возил, товарищ полковник. Она внезапно позвонила, а папа в командировке, вот мне и пришлось, а там очередь...

Ребята с ленивым любопытством прислушивались, как Боб уверенно выкручивался из неприятного положения. Все присутствовавшие, исключая полковника, отлично знали, что Рожнов родом из Тамбова, что мама его, судя по обильным посылкам, поступающим в общежитие, здравствует и процветает на торговой ниве, поэтому жалобный рассказ воспринимали лишь как небольшой литературный опус.

Полковник заскучал и заерзал на жестком стуле.

— Ладно. Причину можно считать уважительной. Но рапорт все равно напишите.

Боб благополучно выпустил воздух и начал было садиться. Вдруг страдание на его лице сменилось благородным негодованием. Он снова вскочил.

— Товарищ полковник! Так я ведь был на прошлом занятии!

Смеялись все, даже обычно столь суровый отец-командир. Вытирая платочком выступившие слезы, он захлебываясь говорил:

— Действительно. Прошу прощения. Графу перепутал.

В его голосе вновь прозвучал металл.

— Родневич! Почему не были?

Версия с мамой явно уже не проходила, и Стас, растерявшись, ляпнул:

— В кино был. С любимой женой.

Полковник, еще не отойдя от смеха, только махнул рукой:

— Пишите рапорт. А теперь всех прошу к ящику с песком. Тема занятия: «Наступательные действия стрелкового взвода».

Взору предстала умилительная картина. Чья-то опытная рука умело создала в ящике идиллический пейзаж — живописные холмы, окрашенные зелеными рощицами, голубая извилистая речка с мостами, желтые дороги.

— Наш взвод находится на опушке этого леса, — давал «вводную» полковник.

Он аккуратненько положил три треугольника, обозначавших отделения.

— Взводу придали, — полковник торжественно повысил голос и обвел взглядом сгрудившихся у ящика студентов, — две самоходных установки и один танк.

В лесу появились игрушечные изображения.

— Ого! — подхалимски сказал Боб. — Сила! С такими пушками я...

— Отставить разговоры, — ласково прервал его полковник.

Он любил, когда студенты загорались жаром предстоящего боя.

— Как нам стало известно, — лицо Кислицы нахмурилось, — на высоте 103,6 занял оборону взвод противника с двумя тяжелыми пулеметами.

— Пулеметы против наших пушек? — опять не выдержал Боб. — Да мы их...

Полковник тем временем ловко расположил указанные силы противника и выпрямился.

— Но разведка донесла, — продолжал он, выпрямившись, — что по дороге за рекой сюда приближается рота вражеских танков. Можно предположить, что готовится атака. Слушайте боевой приказ: взводу молниеносно, но скрытно занять высоту 103,6 и организовать внезапный отпор танкам. Командир взвода Рожнов, ваши действия?

— Второе отделение под прикрытием тапка будет наступать прямо на высоту по этой дороге. Так сказать, отвлекающий маневр. Тем временем первое отделение с приданной самоходкой скрыто пройдет по оврагам к высоте слева, а третье отделение ударит справа по сигналу зеленой ракеты.

— Ракету отставить, — нахмурился полковник. — Ведь я сказал — «скрытно».

— Значит, передам по рации, — вывернулся Боб.

— Ну, что ж, в целом неплохо, тактическое мышление у вас есть.

Щеки Рожнова запунцовели от похвалы. Боб был страшно честолюбив. Причем жаждал он чисто внешней атрибутики власти. Очень переживал, когда на первом курсе не его, а Бессонова сделали старостой. Потом не скупился ни на какие ухищрения, чтобы стать капитаном баскетбольной команды. Твердо он решил быть первым и в военном деле.

— Если с отличием кончить, — сказал он как-то Анохину, — могут сразу две звезды дать.

— Зачем? — простодушно удивился Светик.

— А как же — звание лейтенанта. Звучит?

— Оно, конечно, — неуверенно протянул Светик, будучи твердым троечником. — А без отличия чего?

— «Микромайор», — фыркнул Рожнов.

— Кто? — удивился Анохин.

— Эх ты, серость! Так младших лейтенантов называют. Солдатский юмор.

— Чего ж тут смешного?

— Ну, как же! — загорячился Боб. — У майора и у младшего лейтенанта — одна звездочка, только у майора большая, а у младшего лейтенанта — маленькая, микро, понял? Их еще «ночными майорами» зовут.

— Тоже юмор? — осведомился Светик. — А почему? Они что, ночью смелее?

— Да нет же! — досадливо отмахнулся Боб. — Просто ночью звезды больше кажутся. А вот две звезды — это уже серьезно.