Добрый ангел смерти

– Шо-то мне нехорошо, – произнес он усталым голосом и вздохнул. – Если б не вы, я б сейчас в Одессе, в санатории Чкалова отдыхал… Мне давно уже нужно отдохнуть…

– Ну так давайтэ, жинкы вам чаю заварять, – предложил мягким голосом Петр.

Витольд Юхимович глянул на него с подозрением.

– Кофе мне ваши жинки уже раз сварили!.. – сказал он, но в его интонации не было ни нотки обиды или злости.

– Слышьте, а? – неожиданно врезался в спокойствие разговора незнакомый звонкий голос.

Я ошарашенно обернулся и увидел у противоположного края ямы казаха с верблюдом. Казах был весь джинсовый – и рубаха, и, естественно, штаны, и даже ремень с прицепленной кнему сумочкой для денег и документов – все было синего трущегося цвета. На верблюде между двух горбов был закреплен странный баул со множеством разноцветных сверху нашитых кармашков.

– Слышьте, а! Купить еды хотите? – продолжал звонкий казах.

– Какой еды? – через наши головы спросил казаха полковник.

– Кансервы, шакалад, макароны иранские… – казах прищурился, внимательнее рассматривая полковника. – Патроны для «ТТ» тоже есть, савсем дешева, дешевле куриных яиц…

– А чем платить? – серьезно спросил полковник.

– Чем хочешь. Доллары, марки, франки, бартер… Патроны хочешь, да?

– Нет, – ответил полковник. – Какие консервы есть?

– Крабы, сельдь каспийская очень свежая, креветка… все па два доллара…

Опять в моем воображении возникла линия, начерченная между казахом и полковником, и опять она проходила через нас. Мне захотелось отойти в сторону.

А полковник тем временем вытащил из кармана адидасовских штанов бумажник, вынул зеленую купюру и помахал ею в воздухе.

– Давай пять банок сельди! – сказал он казаху.

– Пачему давай? – вдруг обиделся казах. – Ты – пакупатель, я – магазин. Ты сюда иди и пакупай! Магазин к пакупателю же не ходит!

– Товарищ полковник, – воспользовавшись возникшей паузой, заговорил я, – не берите каспийскую сельдь!

– Почему? – удивился Тараненко.

– Там… всякое в банке может оказаться…

– А-а,.. – понимающе улыбнулся полковник. – Всякое, говоришь… Ясно… – и погрозил мне толстым указательным пальцем, словно я был расшалившийся мальчуган в детском садике.

– Ты что, не веришь, что я – магазин? – взволнованно и обиженно заговорил казах. – На, смотри, у меня патент есть, тавар есть… Иди пакупай…

Полковник, улыбаясь, мотнул головой, рассмеялся, еще раз мотнул головой и пошел прямиком через яму, мимо нас, к верблюду-магазину, сжимая в одной руке пистолет, в другой – зеленую купюру и остановился прямо перед верблюдом.

– Пять банок крабов, – сказал он твердо, протягивая казаху зеленую десятку.

Казах ударил пяткой по внутренней коленке передней ноги верблюда и тот послушно лег на песок, сначала передними ногами, потом задними. Продавец открыл одно из отделений большого баула, полез внутрь чуть ли не головой. Вытащил консервы. Выложил их на песок в шеренгу.

– На, считай, – обернулся он к покупателю. – Раз, два, три, четыре, пять, – он словно пронумеровал каждую консервную банку, переводя указательный палец с одной на другую.

Потом достал из кармана джинсовой рубашки калькулятор. Что-то бормоча себе под нос по-казахски, произвел счетные действия и, снова подняв глаза на полковника, произнес:

– Десять долларов. Полковник усмехнулся.

– А я тебе сколько даю? – спросил он, приблизив купюру чуть ли не к носу казаха.

– Десять, – кивнул казах, принимая банкноту. Тараненко поставил банки в стопочку и взял в руки. Подошел ко мне. Опустил консервы на песок и вдруг посмотрел на свою правую руку, в которой все еще держал пистолет.

– Тьфу, – сказал. – А я думаю, чего рука болит…

Он расстегнул молнию на своей адидасовской курточке и вложил пистолет в кобуру, висевшую слева под мышкой. Закрыл молнию и обратился ко мне.

– Скажи, ты же из Киева один поехал! Откуда казашка взялась?

– В пустыне нашел, – ответил я полковнику. – Заснул один, проснулся вдвоем.

Полковник усмехнулся, потом обвел взглядом край расширенного раскопа, диаметр которого дошел уже метров до десяти. Увидел мумию.

– А это шо? – спросил он.

– Мумия, – ответил я. – Старая. От нее корицей пахнет…

– Корицей? – Полковник сделал шаг к мумии. – Корицей…

Он тяжело вздохнул.

Я глянул на Петра, который расслабленно стоял, наблюдая за полковником.

Справа от него, ни на что не обращая внимания, спиной к нам на корточках сидела Галя и продолжала осыпать край ямы.

– Да, – подумал я. – Что-то наш полковник уже ни на кого не наводит страх…

А полковник тем временем опустился на корточки перед мумией, рассмотрел ее внимательно, принюхался. Потом заметил мумифицированный член. Судя по тому, что никаких вопросов не задал, сам все понял или пришел к удовлетворительному для себя выводу.

– Тут вроде все кругом корицей пахнет, – произнес он задумчиво, поднимаясь с корточек. – Сильный запax… Очень сильный…

Я принюхался. То ли мой нос уже так привык к этому запаху, что принимал его за чистый воздух, то ли обоняние у полковника было сильнее моего.