Добрый дедушка Сталин. Правдивые рассказы из жизни вождя

Рабочий класс должен быть чрезвычайно расчетлив в использовании своей энергии, должен быть бережлив, даже скуп, если дело касается сбережения сил во имя увеличения боевого фонда. Поэтому он не будет разрешать себе ту безудержную утечку энергетического богатства, которая характеризует половую жизнь современного буржуазного общества, с его ранней возбужденностью и разнузданностью половых проявлений, с его раздроблением, распылением полового чувства, с его ненасытной раздражительностью и возбужденной слабостью, с его бешеным метанием между эротикой и чувственностью, с его грубым вмешательством половых отношений в интимные внутриклассовые связи. Пролетариат заменяет хаос организацией в области экономики, элементы планомерной целесообразной организации внесет он и в современный половой хаос.

А дальше еще хлеще:

Половая жизнь для создания здорового революционно-классового потомства, для правильного, боевого использования всего энергетического богатства человека, для революционно-целесообразной организации его радостей, для боевого формирования внутриклассовых отношений — вот подход пролетариата к половому вопросу.

Столь откровенная галиматья со временем стала надоедать даже ЦК ВКП(б), которому пришлось охладить пыл советских педологов (так назывались коллеги Залкинда) и выпустить историческое постановление «О педологических извращениях в системе Наркомпросов»). Автор педологических идей в тридцатые годы был уволен с поста директора института педологии и психологии, его журнал был закрыт, а потом и сама эта «наука» сошла на нет.

Но последующие времена стали самыми что ни на есть дремучими, и даму в откровенном наряде, а тем более без оного, можно было увидеть разве что в музее в виде скульптурного изображения либо на картинах зарубежных и отечественных классиков.

Любопытно, но «лучший друг советских физкультурников», с нескрываемым удовольствием взиравший на спортивные парады (а в них участвовали и молодые особы, весьма вольно одетые), весьма резко высказывался относительно гардероба своей юной дочери. Более того, своей суровой отцовской волей он буквально принуждал ее носить более приличную, на его взгляд, одежду. В своей книге «Двадцать писем к другу» Светлана Аллилуева писала о том, как генеральный секретарь возмущался ее «спортивным стилем»:

Отец обычно не допекал меня нотациями или какими-нибудь нудными придирками. Его родительское руководство было самым общим — хорошо учиться, больше бывать на воздухе, никакой роскоши, никакого баловства. Иногда он проявлял по отношению ко мне какие-то самодурские причуды. Однажды, когда мне было лет десять, в Сочи, отец, поглядев на меня (я была довольно «крупным ребенком»), вдруг сказал: «Ты что это голая ходишь?» Я не понимала в чем дело. «Вот, вот! — указал он на длину моего платья — оно было выше колен, как и полагалось в моем возрасте. — Черт знает что! — сердился отец, — а это что такое? Мои детские трусики тоже его разозлили. — Безобразие! Физкультурницы! — раздражался он все больше, — ходят все голые!»