Добрый день, Господи! Книга о радостной вере

Зачастую мы желаем помочь другим людям не потому, что они просят, а потому, что сами ощущаем в этом потребность. Не Господь нас посылает, а мы сами за это беремся. Мы «спасаем ближнего», потому что чувствуем от этого удовлетворение и удовольствие для самих себя.

Не спеши возражать мне. Если у нас дома происходит что-то стыдное, мы сразу же думаем: «Что скажут соседи? Как мы будем смотреть им в глаза?» Нам делается стыдно за то, что обсуждают за нашей спиной. Мы становимся посмешищем среди родственников и знакомых из-за наших детей. Стыд тягостен, и мы всеми силами стремимся снова обрести хороший облик в окружающем обществе, и главным образом в храме. Потому что нас научили (и мы искренне этому верим), что в храме мы обязаны выглядеть благонравными людьми. А когда дома что-то происходит, возникают проблемы с детьми, мужем или женой, мы чувствуем себя отвратительно.

Не знаю, много ли среди нас людей, готовых пренебречь мнением и суждением окружающих и способных видеть душу родного человека с чисто отеческой любовью. Тех, кто смог бы сказать своему близкому раненому человеку: «Я забочусь о тебе, о твоем счастье и покое. Меня волнует твое душевное равновесие, а не то, что скажут остальные. Пусть нас осуждают соседи, пусть превратно нас понимают. Мы живем не для них, мы живем для Бога. По отношению к Нему мы должны быть искренними, и наши взаимные отношения с Ним и друг с другом должны быть честными».

В духовной жизни требуются именно такие глубокие и сущностные отношения. Такие ли они у нас? У нас, которые говорят, что «мы в Церкви»? Мы лишь так думаем, что мы в Церкви.

Синдром старшего брата

Знаешь, сколько людей в данный момент живут в Церкви, даже не подозревая об этом? Телом они вне храма, но душой они здесь, об этом свидетельствует их состояние, качество их души. Часто их можно увидеть в барах, в ночных клубах, скитающихся здесь и там. Некоторые из них принимают наркотики, вступают в различные связи, оказываются в сомнительных компаниях и обстоятельствах. Несмотря на это, они очень близки к познанию Бога. Всего лишь тонкая грань отделяет их от того, чтобы искренне ухватиться за Него и сказать: «Господи, помилуй меня, помоги мне. Я пропадаю! Прими меня в объятия, согрей меня». Эти люди близки к тому, чтобы обновиться — стать преображенными, смиренными, с ощущением благости в сердце и с умиротворением на лице.

Я говорил, что притча о блудном сыне вдохновляет меня, но она и порождает во мне сильные угрызения совести. Дело в том, что отеческая любовь и объятия, которые Бог являет миру, должны исходить от людей в храме. От меня, от тебя, ведь это мы — люди Церкви.

Господь оставляет нас на земле и говорит: «Чада, вы должны являть миру Мой добрый лик, Мою милость. Не забывайте об этом! Ваша задача — показать людям Мою отеческую заботу, заключающую в себе и материнскую любовь.

Дарите всем Мою доброту, тепло и понимание, Мое сострадание, сочувствие и прощение».

И я спрашиваю себя: где же все это? Реальность совсем иная: приходящие в храм смотрят на нас и делают вывод, что мы какие-то мрачные люди, которые будут их ругать и наказывать. Либо, может, мы сначала их примем и простим, но потом скажем: «Да, но…» То есть я, конечно, тебя прощаю, но отныне ты должен будешь делать первое, второе, третье. И начинаем требовать, ругаться, критиковать, накладывать епитимии. А молодой прихожанин удивляется: «Где же вся та доброта, которую ты проявил по отношению ко мне? Чем же было такое доброе начало? Эти улыбки, которые я видел, и прекрасные фразы типа „приди к нам и ощути красоту“, где все это?»

Мы в храме. Но при этом зачастую мы похожи на старшего брата из притчи. Он был прилежным сыном, но совершенно непохожим на своего отца. По сути, он был гораздо более блудным сыном, нежели его младший брат. Он жил дома, но не ощущал и не искал любви отца. Жил дома, но был эгоистом и не умел любить ни отца, ни отсутствовавшего брата. Он не ждал его возвращения, он чувствовал себя отстраненно, не ощущая единства, обособив свою судьбу. Он говорил: «Меня не интересует мой брат, моя жизнь иная. Я живу здесь и тружусь, я правильный сын». Он был в доме, но сердце его было далеко.