Добрый доктор Айбандит

Юлия Сергеевна Волчек оказалась женщиной лет сорока пяти. Несмотря на загипсованную голень, она, ловко передвигаясь по кухне, заварила чай, разлила его по симпатичным кружкам с принтами в виде разноцветных кошек, насыпала в хрустальную «лодочку» шоколадных конфет, и все это – под аккомпанемент рассказа о себе. Не прошло и десяти минут, как я узнала, что моя собеседница на самом деле работает в частной гимназии психологом. Да, по первому образованию Волчек – преподаватель литературы, и все дети ее таковой и считают. Юлия Сергеевна ведет уроки, сеет разумное, доброе, вечное, пытается вбить в ребячьи головы знания о писателях и книгах, но основная ее задача состоит в ином.

Подростки часто чувствуют себя одинокими, у них много как реальных, так и нафантазированных проблем, и не надо думать, что дети обеспеченных родителей, которым по карману отсчитать не одну тысячу долларов за учебный триместр, беззаботно счастливы. Часто бывает как раз наоборот. Ребята из обычных семей рады получить на день рождения дорогой телефон или новый ноутбук, а тинейджера, который живет в загородном доме и приезжает в гимназию на джипе с шофером, намного сложнее привести в восторг. У него есть все, ему уже ничего из материальных благ не хочется, но он крайне нуждается в родительской любви, жаждет внимания и уважения со стороны взрослых, а в большинстве случаев рядом нет человека, которому можно излить душу. Вот Юлия Сергеевна и исполняет роль жилетки, советчицы, всепонимающего и всепрощающего товарища.

Почему бы Волчек не устроиться в кабинете с табличкой «Школьный психолог»? Тут заключена тактическая хитрость. В гимназии работает Николай Владимирович, вот он-то и восседает в комнате с вышеупомянутой надписью на двери. Специалист проводит тестирование, помогает детям определиться с профессией, он заботлив и внимателен. Но! Вспомните, пожалуйста, о вредном характере подростков – они ведь воспринимают почти всех взрослых как врагов. И мы живем не в Америке, где к психотерапевту население ходит чуть ли не с пеленок. Российский подросток путает психолога с психиатром, он никогда добровольно не пойдет к Николаю Владимировичу и не скажет: «У меня проблема, давайте об этом поговорим».

Другое дело Юлия Сергеевна. С ней, простой учительницей, часто шушукаются и мальчики, и девочки. Волчек в курсе дел многих учеников, и, если ей кажется, что в ситуацию нужно вмешаться родителям или администрации школы, в классе, где учится ребенок, чье настроение обеспокоило Юлию Сергеевну, появляется психолог с очередным тестированием, призванным выявить проблему конкретного учащегося. Я остаюсь в тени, у меня репутация человека, которому можно доверить любую тайну.

– Хитро придумано! – воскликнула я.

– Мы стараемся, – сказала собеседница. – Подростковый возраст – сложное и опасное время. Возможно все, даже суицид. Так с чем вы пришли? Насколько я поняла из беседы с руководителем вашего агентства, речь пойдет об одной из наших учениц?

Я рассказала Волчек о девочке в полицейской машине. Юлия нахмурилась.

– Почти наголо обритая девочка с большими карими глазами? Не представляю, о ком идет речь. В основном наши ученицы до тошноты гламурны, почти все они блондинки с локонами, и никогда не явятся на занятия, не уложив волосы должным образом. У нас нет ни эмо, ни готов, ни мужеподобных девиц в грубых ботинках. Может, вы заметили какую-нибудь примету? Родимое пятно, шрам, фразу-паразит. Вот, например, наша Ира Николаева постоянно произносит словечко «гениально», в любую фразу его вставляет.

Я порылась в памяти и вспомнила:

– У девочки чуть повыше коленки шрам в виде полумесяца.

Юлия Сергеевна приподняла брови.

– На правой ноге? Расположен рожками вверх, похож на улыбку?

– Верно! – обрадовалась я.

– Лора Гаспарян мне незнакома, в гимназии такой девочки нет. А вот отметина на ноге, похожая на ту, что вы описываете, есть у Джины Волковой.

Я чуть не свалилась со стула.

– Дочь Евгении Волковой учится у вас?

Юлия Сергеевна сложила руки на груди и предложила:

– Посмотрите на фото?

Не дождавшись моего ответа, Волчек встала, взяла с подоконника альбом, положила его на стол, перелистала и показала один снимок.

– Здесь Джина вместе с ребятами на субботнике. Она хорошо вышла. Волкова вообще фотогенична, ее, как говорится, камера любит.

Я уставилась на снимок и не удержала возгласа:

– Настоящая красавица! Но, понимаете, вчера я была в загородном доме Волковой и видела Марину Евгеньевну с внучкой. Во всяком случае ее именно так представили съемочной группе. У девочки, невероятно похожей на подростка на этом фото, была копна красиво вьющихся волос. А коротко стриженная беглянка, которую я обнаружила в полицейской машине, в тот день находилась в клинике, удрала оттуда сегодня утром. У Джины есть сестра?

– Нет, – твердо сказала Юлия Сергеевна. – Полагаю, полицейский вез в клинику саму Джину.

– Этого не может быть, – категорично возразила я, – фальшивая Лора лечится в больнице, а дочка Евгении вчера позировала перед камерами.

– Думаю, телевизионщикам показали не Джину, – сказала Юлия.