Добрый медбрат

– Ну, думаю, ты рада, что всё позади, – сказала Мэри. – Если полиция попросит у тебя что-нибудь еще или если ты решишь дать какие-либо показания, то, может быть, лучше, чтобы ты сделала это в присутствии нашего адвоката. Для твоей же собственной безопасности.

– Э-э, правда? – сказала Эми. – Мне кажется, в этом нет необходимости, Мэри. Думаете, есть? Я же не цель их расследования.

– Эми, это не очень хорошая идея, – сказала Мэри. – Если полиция снова выйдет с тобой на связь, тебе стоит направить их к одному из наших юристов. У нас есть…

– Спасибо за звонок, Мэри, но правда, все в порядке. Я тут ни при чем. Они сказали, что я не подозреваемый.

– Эми, – сказала Мэри, – я настоятельно рекомендую тебе говорить с полицией только в присутствии адвоката Сомерсета. Их расследование… вышло на новый уровень.

Эми закончила вызов и положила трубку. Что за чертовщина творилась вокруг? Как будто кто-то переключил канал в середине ее жизни и попал на детективный сериал.

– Видите, вот об этом мы вам говорили, – сказал Дэнни.

– Они прикрывают свои задницы, – сказал Тим, – а мы пытаемся поймать убийцу.

Эми потянулась за сигаретой и снова упала в скрипучее плетеное кресло. Как же это было странно. Слишком много всего нужно было обдумать, но звонок Ланд кое-что разъяснил{220}: больница защищала только собственные интересы. Заботиться о себе Эми придется самой. В тот момент два больших копа из отдела убийств в ее гостиной заставляли ее чувствовать себя в безопасности.

– Ладно, – сказала Эми, потушив сигарету, – включайте диктофон, мальчики, и задавайте свои вопросы.

47

Эми пришлось пересмотреть все странности Чарли Каллена в этом новом свете. Почему он так скрытно вел себя с пациентами? Почему приходил на работу рано? Почему носил очки лишь иногда и почему всегда что-то делал на своем «Сёрнере»? Связывать каждую черту его характера с каким-то зловещим умыслом казалось паранойей, но не допускать подобную возможность было бы наивно.

С таким большим количеством вопросов помогал разговор с детективами. Она не боялась и не была осторожной. За свои подростковые сессии терапии Эми научилась не быть парализованной правдой. Когда она пришла к семье и рассказала им правду о своем насильнике, они повели себя так, словно проблема была в Эми. Лишь годы терапии помогли ей увидеть эту ситуацию с другой стороны.

Она говорила на протяжении часа, выкуривая сигареты одну за другой и туша бычки в маленькой стеклянной пепельнице, прогоняя дым рукой в сторону экранированного окна на крыльце. Это было ее запретное удовольствие, за которое она чувствовала себя виноватой; она поняла, как глупо было курить и тусоваться со своей сердечной болезнью. Иногда он чувствовала, как сердце перестает биться, пока не включается кардиостимулятор. Смерть почему-то не пугала ее так, как должна была.

Но сможет ли она рискнуть своей работой в статусе агента под прикрытием, врать Чарли, работодателю и всем остальным? В этом был серьезный риск. Эти детективы могут ошибаться или обманывать ее. Она же их не знает. А Чарли – ее друг. Разве не должна она вставать на его сторону в любой ситуации?

Эми откинулась на диван и сложила руки. Может, ввязываться во все это – плохая идея.

– Что именно вы хотите, чтобы я сделала? – спросила она. – Чем мне придется заниматься?

– Несложные вещи, – сказал Тим, – ничего опасного.

– В основном звонить по телефону, – сказал Дэнни, – сделать для нас несколько звонков.

– Может, потом надеть прослушку.

– Вы хотите сказать, что мне придется с ним встретиться? – сказала Эми. – Лично?

– Может быть, просто… сейчас забудьте об этом, – сказал Тим. – Каллен когда-нибудь говорил об эвтаназии или о чем-то вроде того?

– А? Нет, нет. Я так не думаю. Нет, я…

– Хорошо-хорошо, – сказал Тим, – ну, в общем, мы просим вас нам помочь.

– Да, – сказал Дэнни, – все именно так.

Эми сказала, что подумает об этом.

– Я позвоню вам вечером, – сказала она, – мне нужно кое с кем поговорить, прежде чем я дам вам согласие.

В старом доме после ухода детективов наступила пугающая тишина. Эми{221} сидела на кухне и размышляла, слушая, как шумит холодильник, пока не приехал школьный автобус. Она услышала, как заскрипели доски крыльца, как дверь ударилась о металл, а ее дочь побежала вверх по лестнице с ее огромным портфелем, а затем протопала вниз. Алекс зашла на кухню за пакетом сока и увидела маму, сидящую за столом и старающуюся не выглядеть серьезно.

Алекс заметила, что что-то не так. Она подумала, что дело в школьной пьесе. Ее мама в этом году занималась ее постановкой – это была история, как в маленьком городе высаживаются пришельцы и приносят туда веселье. Вторжение с планеты Зоргон. Алекс казалось, что пьеса хорошая, потому что дети, которые не хотели говорить на сцене, могли просто сыграть жителей Хамдрам-Фоллс. Все, что требовалось, – выглядеть удивленным, то есть просто показывать куда-то пальцем с открытым ртом.