Добрый убийца

— Нет. Вези, как вез, — проворчал полковник и откинулся на спинку сиденья. Он ехал, поглядывая на отражавшие низкое солнце окна московских домов, и философски размышлял, что за каждым из этих окон своя комедия, драма или, как у Гали, трагедия. И еще полковник почувствовал, что Отарий Ахалшвили не обманывал женщину. С ним, видимо, и впрямь не все в порядке. Полковник достал из кармана мобильный телефон и позвонил Ерожину. Рассказ Боброва Петра Григорьевича вовсе не удивил.

— Я что-то в этом роде и предполагал, — ответил сыщик. — Дело за малым. Поймать убийцу.

— Если он еще жив, — ответил Никита Васильевич и спрятал трубку в карман.

26

Дорога, упираясь в избу престарелой девушки Агриппины, врезалась в центр деревни Кресты под прямым углом.

— Куда сворачивать? — поинтересовался Михеев у Веры Никитиной и ее дочери, притормаживая у перекрестка.

— К нам направо, — ответила Вера.

Ерожин заметил свежий след трактора.

Трактор повернул налево. Глеб крутанул руль вправо и через минуту встал у забора последней избы. Ни света в окошках или других признаков жизни пассажиры «Сааба» не обнаружили. А выйдя из салона, оглядели темные очертания никитинской крыши с трубой, искрящийся под лунным светом нетронутый снег и ощутили звенящую тишину.

— Ой, не нравится мне все это… — запричитала Вера, направляясь с Валей к крыльцу.

Петр Григорьевич и Глеб остались возле автомобиля. Пассажирки уже успели рассказать сыщикам об удивительной телеграмме, которой Дарья Ивановна Никитина приглашала дочь и внучку.

— Для свадьбы тут слишком тихо, — пробурчал себе под нос Ерожин.

— Да, вообще-то все это странно. Бабке около шестидесяти. В этом возрасте о кладбище надо думать, а она замуж собралась, — вслух размышлял Михеев.

— Молод ты еще, Глеб. Вот Чак Норис, ровесник бабульки Никитиной, женился в этом году на двадцатилетней девке. Никто и не пискнул.

— Так то Чак Норис! — ответил Глеб, удивляясь сравнению шефа.

— Чем наша бабушка хуже? Тем, что не американка? — усмехнулся Петр Григорьевич. Глеб хотел что-то возразить, но Вера с дочкой вернулись, и он замолчал.

— Я уж не знаю, что и думать. В доме тишина. Дверь на замке. Ключа в потайном месте нет, — не на шутку разволновавшись, сообщила Вера. Непонятная телеграмма матери и ее отсутствие в доме женщину пугали.

— Если гости и прибыли на эту свадьбу, то свернули они в другую сторону. Давайте прогуляемся, — предложил Ерожин.

— Идите, Петр Григорьевич. А я за вами потихоньку поползу. Не хочу машину здесь оставлять. Уж очень место дикое, — сказал Глеб, садясь за руль.

"В диком месте куда безопаснее, чем на.

Тверской", — про себя подумал подполковник, но мысль свою не озвучил, а взял под руки Веру и Валю, и они зашагали по деревне. Внезапно вдалеке хлопнула дверь, и путники явственно услышали музыку. Через минуту дверь хлопнула еще раз и музыка исчезла.

— Гуляют на другом конце деревни, — обрадовался Петр. — Кто там у вас обитает?

— Там дедушка Халит живет, — сказала Валя и при мысли о своем заступнике улыбнулась.

Вера внезапно остановилась:

— Неужто мать за чучмека надумала…

— Что надумала? — переспросил Ерожин.

— Замуж за чурку выходить. Вот чего, — пояснила Вера, и голос ее стал злым и жестким.

— Никак вы, Вера Михайловна, расистка? — удивился Ерожин. — Вот уж не думал.

— Что, русских мало? — не унималась Вера.

— Значит, мало, раз вы себе не нашли. Зачем же мать оговаривать, — улыбнулся Петр Григорьевич. — И потом гадать осталось недолго. Сейчас все и узнаем.

Вера прикусила губу и замолчала. В последней избушке во всех окнах весело мерцали огоньки, а когда они подошли поближе, то услышали и звуки музыки. У забора стоял трактор с прицепными санями. Петр Григорьевич этот трактор помнил. «Кировец» вытащил «Сааб» из лужи в лесочке, когда он осенью с Татьяной Назаровой предпринял первую неудачную попытку посетить деревню Кресты. Михеев подогнал к калитке «Сааб» и вышел из машины:

— Вы, Петр Григорьевич, опять попали в десятку. Я тоже заметил след этого трактора, но мысль, что он привез гостей, мне в голову не пришла.

— Дочка! Внучка! Все-таки приехали! — бросилась к двери Дарья Ивановна, увидев Веру и Валю на пороге.

Предположение дочери оказалось верным.

— Знакомьтесь, Халит. Теперь мой муженек, — представила Никитина гостям мусульманина. Петра Григорьевича и Глеба усадили за стол. Халит им сразу налил по граненому стаканчику самогона и положил холодца.

— Моя рад хорошим людям. Согревать с дороги надо, — улыбнулся азиат, вовсе утопив зрачки в щелочках век.