Добрым словом и пистолетом (СИ)

Тот отшатнулся, всплеснул руками, ловя опору. Саэрос, так и стоявший к нему вплотную, отскочил, выругался, запрыгал на одной ноге.

В помещении стало как-то странно — то ли темнее, то ли холоднее, то ли появилась в воздухе какая-то тонкая липкая паутина. Кто-то пытался снять ее с глаз, кто-то замотал головой, отмахивался и ежился.

— Довольно, довольно, — мгновенно вернув себе приветливый вид, примирительным тоном продолжил мужчина — теперь говорили они оба, и женщина, чуть отставая, повторяла за ним, словно эхо, и, словно опаздывающая тень, точно так же поворачивала голову и водила пустым взглядом по сторонам. — Не нужно так пугаться. Давайте-ка просто поглядим друг на друга. Кто тут еще?.. Artanis, вот так приятная встреча! Как поживаете, принцесса? Как поживает последний ваш уцелевший брат?

Утратив свою привычную отстраненную уверенность и легкую надменность, извечную легкую насмешку, Галадриэль превратилась теперь в статую: замерла, стиснув кулаки, сжав губы, и смотрела на говоривших с холодной чистейшей ненавистью.

— Ну-ну, не надо метать такие молнии, а то бедный господин письмоводитель воспламенится, а он и так не слишком крепок… О, позвольте, а это?.. — мужчина на стуле оборвал самого себя, с наигранным удивлением округлил рот.

Белег дернул Турина за плечо — отступить подальше.

— …неужели!.. Мальчик мой, это ведь ты? Вот так сюрприз! Наша запланированная встреча так неудачно сорвалась, а была такой желанной!.. Столько всего тебе следовало показать, со стольким познакомить!..

Боковая дверь, ведущая в коридор, а оттуда дальше в Управление, распахнулась. Появился офицер, убежавший звать доктора Игливина, следом сам доктор, а по пятам — пятерка конвоя с винтовками, в пехотной форме с черными шевронами разведки (действующие офицеры, как и сам Белег, все эти нашивки на обычной, не парадной форме всегда спарывали, но те, кто служил в отрядах силовой поддержки — в конвое, в патруле и прочих группах усиления, — носили обязательно).

— Что делать? — сразу выкрикнул Адвэллион. — Обычный блокатор не поможет! Я сам не смогу!

Он уже вытащил из медицинского саквояжа коробочку с ампулами и шприц, но остановился, в нервном замешательстве глядя на прикованных.

— Что тут? — коротко спросил Игливин, цепким взглядом срисовал обстановку и тут же себе ответил: — Вижу! Отойти всем от них!

Двое на стульях уставились на него — мужчина с живым интересом, женщина с видом по-прежнему отрешенным, опустошенным.

— Это что же такое сейчас будет?..

— Отодвиньте их друг от друга. Живее! Держите стул! Крепче держите, втроем! Адвэллион, накрой ее, коли по второму курсу. И готовь… Нет, пока только ей коли!

— Очень интересно будет посмотреть!..

— Молчи!

Доктор Игливин остановился перед мужчиной и положил руки ему на виски. Издевательская ухмылка пропала не сразу — секунду-другую кривилась еще, а потом сменилась то ли замешательством, то ли удивлением, а уже потом яростной гримасой.

Голова задергалась, замоталась; натянулись сцепки наручников, стальные браслеты стали сильнее и сильнее впиваться в запястья. Но доктор Игливин удержал и выровнял: держал крепко, стискивая виски, прижимая большие пальцы над бровями, и что-то беззвучно шептал. У него самого на побледневшем лице выступили капли пота, руки напряглись, напряглась вся фигура, но он держался и сам — не дрогнул, не покачнулся, не разорвал пристальный, связывающий зрительный контакт.

Продлилось все не дольше пары минут. Конвойные рывком переставили забившуюся в крике женщину вместе со стулом, доктор Адвэллион набросил ей на голову свой пиджак и отработанным движением вкатал под ключицу два шприца подряд — один с чем-то прозрачным, другой с мутно-желтым. Женщина сразу обмякла.

С мужчиной вышло иначе: задергавшись, он в какой-то момент притих, поддался, но потом взъярился с утроенной силой, стал изрыгать неясный поток брани и проклятий, а тот перешел в настоящий, животный вой.

В кабинете будто бы упали плотные шторы: стало душно, стало еще темнее, а может, загустилась та повисшая вокруг сумрачная паутина, вытеснила собой воздух. Рядом, но как будто из-под воды раздался грохот. Белег обернулся и увидел как-то странно, замедленно корчащегося на коленях, зажимающего уши Саэроса; к стене привалился Нолмэндил — через прижатые к лицу пальцы сочилась кровь.

— Да просто выруби его!.. — глухо, растягивая слова, — или это казалось так? — выкрикнул он.

Тот, пристегнутый, тоже был в крови — браслеты впивались все глубже, возили по разодранным запястьям; хлынуло носом, потекло ртом, слезами засочилось из глаз, а он все продолжал извиваться и выгибаться на стуле с такой силой, что ясно было — еще немного, и начнут трещать кости.

Поверх ладоней доктора Игливина легли женские ладони: Галадриэль отпихнула с дороги застывшего Орофера и шагнула вперед, бледная и решительная, замерла рядом с трясущимся стулом.

Амплитуда рывков нарастать перестала. Еще несколько раз мужчина дернулся с тем же звериным ожесточением, а потом поддался; вой сменился хрипом, потом стоном; закатившиеся глаза закрылись, и он тоже затих.