Добрым словом и револьвером

– Нам необходимо рассчитать потребные силы и, в случае необходимости, обеспечить их переброску или хотя бы способствовать их скорейшей передислокации на наиболее сложные, угрожаемые участки. Вот с этого я и предлагаю начать. В настоящий момент под командованием Его Высокопревосходительства генерал-фельдмаршала находятся четыре полнокровных полка. Эти части получили значительный опыт по борьбе с бандами в сложных лесных условиях. И в принципе выполнили свою задачу полностью. Поэтому в данный момент могут быть переброшены в любую точку нашей благословенной империи. Но, к сожалению, у нас не густо с путями сообщения и такая передислокация займёт слишком много времени.

– Следовательно, операцию по переброске частей требуется обдумать заранее! – подхватывает Гейден. – И надо заранее решить – какой участок является наиболее опасным, чтобы заранее создать там мощный армейский кулак! Господа… ох, простите… Дорогие товарищи офицеры, кто из вас нуждается в поддержке более других?

М-да, это генерал-фельдмаршал напрасно так спросил. Ренненкампф тут же кидается в атаку, утверждая, что минимум один полк ему необходим в Польше, и очень срочно. Духовский и Алахазов вступают с Пашей в отчаянную перепалку, яростно доказывая, что каждому из них войска ещё нужнее. Значит, придётся и мне своё слово вставить:

– Товарищи, а что мы, собственно, спорим? Я предлагаю рекомендовать государю создать нечто вроде пожарной команды. Этакую группировку войск, которую в любой момент, в кратчайшие сроки можно будет перебросить на любой из интересующих ТВД[11].

Произнеся это я гордо обвожу взглядом собравшихся. Гейден одобрительно кивает, Духовский, кажется, тоже не против. Волкобой что-то прикидывает, Павел вроде согласен. Рукавишников снова улыбается своей рассеянной улыбкой…

Эту идею ещё несколько лет тому назад выдвигал государь, предложив мне рассчитать возможность создания группы сил быстрого реагирования. Потом, эта идея отошла на второй план, но кое-какие заметки у меня остались.

– Будут возражения? – интересуется Фёдор Логгинович. – Замечания, пожелания?

– Группировка должна быть максимально мобильной и чрезвычайно мощно вооружённой! – внезапно говорит Рукавишников. – Предлагаю пересмотреть штаты войсковых частей и соединений в сторону полной моторизации. Сейчас эти полки заточены для действий в горно-лесистой местности, и не имеют тяжёлого вооружения, современных средств передвижения и связи. Предлагаю оснастить костяк будущих… э-э-э… десантных войск… по примеру моего Лихославльского бронекавалерийского полка!

– А почему десантных? – немного подумав, осторожно спрашивает Алахазов.

– Будем выбрасывать десант там, где потребуется резкое вмешательство!

– Выбрасывать? – уточняет Волкобой.

– Высаживать! – усмехается Рукавишников. – С поездов. А в будущем, возможно, и с самолётов! Тогда эти войска будут называться воздушно-десантными!

– С самолётов? Это что-то вроде ваших планеров, Александр Михайлович? – горячо спрашивает Ренненкампф. Мне докладывали, что поиском польских инсургентов по лесам занимаются поставленные личным радением Рукавишникова планеры с пилотами, обученными в Стальграде, и занимаются весьма плодотворно, ведь мятежники не имеют никакого представления о маскировке. Паша очень доволен авиаразведкой, постоянно увеличивает численность команды пилотов и количество планеров.

– Именно, что-то вроде, Павел Павлович! – снова улыбается Рукавишников. – Думаю, что через несколько месяцев смогу удивить всех нашей новинкой, не имеющей с используемыми сейчас планерами с дельтовидным полотняным крылом ничего общего, кроме самого принципа полёта по воздуху!

Гейден, который тоже использует воздушную разведку, благодушно кивает. Может быть, я слишком строг к нашему «дорогому светлейшему графу» – всё-таки полезный он человек, хоть и выскочка?

Тут же, как из рога изобилия, со стороны присутствующих генералов посыпались предложения по штатному расписанию войск быстрого реагирования. Здесь собрались самые опытные и талантливые военные профессионалы, поэтому разговор идёт серьёзный – принц Георг начинает записывать все их замечания.

Мы расходимся уже за полночь. Наспорились и наорались до хрипоты, раз пятнадцать поклялись друг другу в вечной дружбе и братской взаимопомощи и наобещали по семь бочек арестантов каждый. Пока ясно только одно: в Российской Империи образовалась новая тайная организация. Что-то вроде добровольного сообщества высших чиновников, старающихся помочь государю-императору. На прощанье граф Гейден замечает:

– Жаль, светлой памяти Михаил Николаевич Муравьёв[12] до сего дня не дожил. Порадовался бы старик, что наконец-то на троне такой император, о коем он мечтал…

Волкобой, усмехнувшись, тотчас же предлагает назвать наше «общество» Муравьёвским. Посмеялись все[13]. Внезапно Рукавишников неторопливо говорит:

– Надобно рыцарским орденом нас поименовать! Орденом Николая Чудотворца!..