Добрыня. Былины

– Благодарите Бога, что остались несовершёнными злодейства ваши! Да вперёд лучше думайте: какие дары вы людям принесёте, да что за это получите-пожнёте? Кабы и не стали мне ведомы замыслы ваши коварные – то ведь от Бога никто не спрячет ни слова, ни мысли, ни деяния! Что бы вы ни делали – придёт обязательно час за содеянное ответ держать, награду получать: что заслужите – то и получите! Поезжайте теперь с миром, да то, что с вами приключилось, людям расскажите. Если станет на земле замыслов недобрых меньше – смоете из судеб своих вину.

Пошли-поехали они по земле, о Боге всевидящем рассказывать стали. Люди слушали, добрыми быть начинали.

… А Добрыня дальше едет.

Подъезжает к дому добротному, красивому – куда его на свадьбу звали. Гостей – полон дом, пир весёлый идёт чередом. На столах – мёды сладкие, калачи только из печи, грибы и соленья, из ягод сладкие варенья…

Добрыня молодым добра желал, хозяевам да гостям поклоны клал – да дальше ехать хотел.

Но Бог ему говорит:

– Погоди! Ведь ты никому ничего не объяснил!

– Кто же меня на свадьбе слушать станет?

– Да есть тут одна…

– Ладно, останусь, – Добрыня отвечает.

Тут идёт к Добрыне дéвица, да не красавица – невесты младшая сестрица. Ковш с мёдом несёт, по дороге запнулась-споткнулась, упала – мёд пролила, сама измаралась, шишку набила, гостей насмешила.

Говорят ей отец да мать: сядь за печь – да не позорь нас перед гостем дорогим, «Горе луковое»!

Дéвица лицо утёрла, ко лбу пятак медный приложила, за печь села. Сидит тихонько: не-счастлива – да не злится, нерадостна – а не обижается.

Вокруг – пир да чад, каждый веселиться рад! Про Добрыню все вмиг позабыли.

Сел он на лавку у печи и дéвицу спрашивает:

– Как тебя звать-величать?

– Алёною, – дéвица отвечает, – только все меня «Горем луковым» зовут, имя настоящее не вспоминают даже.

– Пойдём из дома, Алёнушка, побеседуем, а то душно тут.

Пошли они из дома. Алёна по дороге полку с горшками глиняными зацепила, всю посуду уронила да разбила… Хотела на неё мать накричать, да не стала: ну что с нескладухи-неумехи такой взять?!

Села Алёна под деревце, слёзы утирает, Добрыню вопрошает:

– Ты всем помогаешь, всех спасаешь, спаси и меня! Видно, горе-несчастье вперёд меня родилось! Ни в чём мне удачи нет! Как жить мне? – не знаю… Хоть в колодец идти топиться, да и там небось не получится: в срубе застряну, всем помехою стану!

– Горю твоему, Алёнушка, только сама ты можешь помочь! Сам человек свою судьбу, словно пряха, прядёт, сам человек из нити той полотно жизни своей ткёт. Каждый поступок человеческий вехи в судьбе его ставит, на много лет вперёд будущим его правит. Тáк судьба из многих поступков прежних свита, что менять её не просто. Не на одну жизнь человеческую ниточка судьбы вьётся, из прошлого в будущее тянется.

Понимаешь ты теперь, как несчастье в судьбу человеческую вплетается? Боль да горе, что человек другому чинит, – к нему бедою да судьбою недоброю возвращаются; быстро ли возвращаются или медленно – да только содеянное зло исправить тяжелее, чем стараться его не совершать. Если теперь с тобою неприятность какая случится – ты не плачь, не грусти: скажи только ласково «прости!» тому, кому плохо от дел твоих неправедных пришлось прежде. Так узелочек тёмный в судьбе и развяжется.

Как кузнец железо и золото куёт, в огне обжигает, водой поливает – и судьбу свою так же человек может менять. Чтобы от судьбы горькой освободиться – ты сама должна измениться. Только не просто это. Решимость и твёрдость нужны, да и упорство – не на день один!

Тут Алёна пуще прежнего заплакала, весь платок слезами измочила:

– Откуда ты про кузнеца узнал, про горе моё самое большое? Я про это никому не сказывала, от себя даже мысли те гнала… Люб мне кузнец Вавила!… На все руки он мастер: и коня подкуёт, и колечко обручальное-венчальное из нити золотой скуёт. Руки у него сильные да нежные, работу любую сделает – словно слушают его и железо, и серебро, и медь, и золото… Да только разве может он меня когда-нибудь полюбить? Зачем ему «Горе луковое», когда вокруг красавиц столько?

– Какое же это горе, если любишь ты человека хорошего? Как же может быть горем – любовь, которую ты даришь? Это же – счастье огромное: когда в сердце любовь проснулась!

Отчего же ты плачешь-страдаешь? Видно, не кузнеца Вавилу, а себя ты любишь, причём такою как ты есть: неловкую, неудачливую, никудышную… Себя ведь ты жалеешь и любишь!

Если хочешь без горя жить – не жалеть-любить себя ты должна, а изменить! Чтобы от судьбы горькой освободиться – ты сама должна преобразиться!

Ну что, будешь из «Горя лукового» делать Алёну добрую да ласковую, умелую да пригожую, заботливую и мудрую?

– Мне терять-то нечего, кроме судьбы горькой! Хуже, чем есть, не бывать!…

– Ну, тогда начинай: к речке иди, платье своё испачканное стирай, слёзы горькие смывай, искупайся и сама – да жить по-новому начинай!

Искупалась в речке Алёна – в воде весенней, студёной да свежей! Слёзы горькие посмывала, платье дочиста отстирала, теплом солнышка обсушилась – будто заново родилась!

Говорит ей Добрыня: