Добрыня Никитич. За Землю Русскую!

Конные дозоры, высланные Добрыней далеко вперед, принесли известие, что головной полк Ярополка Святославича стоит под Голотическом всего в одном переходе от городка Заруба, близ которого разбили стан новгородцы и их союзники.

От своих дозорных Добрыня узнал, что в головном полку киевского князя находятся ратники из Вышгорода и Чернигова. Возглавляют эту рать воеводы Явор и Путислав.

Повелев войску стоять у Заруба, Добрыня во главе конной дружины с утра пораньше устремился к Голотическу. О том, что он намерен встретиться с Явором и Путиславом, Добрыня не сказал никому, кроме Добровука. Добрыне хотелось выведать численность Ярополковой рати, настроение и замыслы киевских воевод. В свое время Добрыня был дружен с Путиславом, поэтому он рассчитывал, что старый приятель не откажет ему во встрече. Тем более что им было о чем потолковать.

Добровук должен был спустя сутки привести к Голотическу все пешие и конные полки под стягами князя Владимира.

Покрыв за полдня тридцать верст, конный отряд Добрыни расположился станом в березняке на берегу речки Голотвы, впадавшей в Днепр. В месте слияния Голотвы с Днепром, на обрывистом холме, и стоял город Голотическ, обнесенный бревенчатой стеной.

Лагерь черниговцев и вышгородцев находился на другом берегу Голотвы, их белые шатры и повозки обоза были хорошо видны на обширном зеленом лугу.

Водоносы, приходившие к реке из обоих станов, перекликались между собой, обмениваясь беззлобными шутками и насмешливыми репликами. Русичи, жившие возле Киева и Чернигова, частенько подсмеивались над северным окающим говором псковичей и новгородцев. Кривичи же любили подтрунивать над киевлянами и черниговцами, сравнивая тех с сороками и воронами, которые тащат в свои гнезда любые блестящие побрякушки. Славяне из Южной Руси и впрямь были богаче своих северных соседей, поскольку им было ближе до торговых рынков Европы и Византии.

Покуда Добрыня размышлял, как бы ему связаться с воеводами Явором и Путиславом, не привлекая большого внимания со стороны их воинства, Путислав неожиданно сам пожаловал к нему в гости, переехав через реку на челноке. Это было уже в сумерках, когда в лагере Добрыни зажглись костры, на которых его дружина готовила себе ужин. Путислав прибыл к Добрыне без оружия, закутанный в длинный темный плащ, в шапке с меховой опушкой, надвинутой до самых глаз. Сопровождал Путислава его верный оруженосец.

Добрыня мигом выпроводил из своего шатра старших гридней и слуг, дабы поговорить с Путиславом с глазу на глаз.

– Я сам хотел к тебе наведаться, друже, но ты опередил меня, – сказал Добрыня, обнявшись с Путиславом, с которым он не виделся уже несколько лет. – Рад тебя видеть во здравии!

– И я рад, что ты не сгинул бесследно у варягов, брат, – отозвался Путислав, снимая с себя шапку и плащ. – Позволишь присесть?

– Садись, друже, где тебе удобно, – промолвил Добрыня с гостеприимным жестом. – И слуга твой пусть не стоит столбом, для него тоже стул найдется.

В шатре у Добрыни было довольно сумрачно, здесь горел всего один масляный светильник, стоявший на низком столе. Желтоватый свет одинокого язычка пламени озарял лишь центральную часть шатра, по углам которого притаились темные тени. Темно было и за холщовой занавеской, где стояло походное ложе Добрыни.

Оруженосец Путислава дремал, сидя в сторонке на раскладном стуле в то время, как его господин вел беседу с Добрыней.

– Ярополк собрал три тыщи конников и двадцать тыщ пешцев, – молвил Путислав, сидя на табурете напротив Добрыни. Между ними стоял стол, на котором возвышался глиняный сосуд с греческим вином, в руках у собеседников были серебряные чаши, из которых они то и дело пригубляли хмельного виноградного напитка. – Вся эта рать стоит на реке Друч в двух переходах отсюда. Ярополк ожидает, когда к нему присоединятся полки дреговичей и случан, гонцы к ним были посланы давным-давно. Мне и Явору велено Ярополком стоять под Голотическом и задержать твое войско, Добрыня, хотя бы на день-два.

– Почто дреговичи и случане не спешат на зов Ярополка? – спросил Добрыня. – Что их задерживает? Распутица вроде закончилась.

– Распутица тут ни при чем, брат. – Путислав хмуро покачал головой, отчего длинные пряди его русых волос упали ему на лоб. – Дело в том, что смерть Свенельда вселила смелость и самоуверенность во многих данников Киева. Волыняне и бужане сразу заявили, что не станут воевать на стороне Ярополка, едва до них дошла весть, что Свенельд умер. Это и понятно, Свенельд в свое время прошелся по землям волынян и бужан с огнем и мечом. Вятичи тоже отказались повиноваться Ярополку. Дреговичи также не торопятся на зов Ярополка, чего-то выжидают…

– Разве Свенельд умер? Когда?! – изумленно воскликнул Добрыня, неловким движением поставив свой кубок на стол, расплескав вино.

– Сие случилось две седьмицы тому назад, – ответил Путислав. – Дружина Ярополка огромный погребальный костер соорудила для умершего Свенельда. Пламя этого костра взметнулось выше сосен. Прах Свенельда погребли рядом с его сыном Лютом на высоком месте над Почайной-рекой.