Добыча

Закатники поднимаются на платформу, Джейкоб направляет шланг на них. Струя врезается в обезображенные тела. Их плоть — расплавленная и ставшая мягкой на солнце — в считаные секунды слетает с костей мокрыми кусками. Даже скелеты не остаются целыми — вода ломает кости, осколки взлетают в воздух. Закатники исчезают облаком костей и плоти. Джейкоб роняет шланг, несется за нами.

И спотыкается о другой шланг, падая на платформу.

Трое закатников взлетают по лестнице. Доля секунды, и они кидаются на Джейкоба.

— НЕТ! — кричит Эпаф, бросая меня.

Он перескакивает через большой контейнер, хватает шланг, но три закатника уже склонились над Джейкобом, запустив клыки в его шею и бедро. Их веки подрагивают от наслаждения. Эпаф включает воду. Спустя пару мгновений закатники оказываются смытыми. Эпаф подбегает к Джейкобу, поднимает его на плечо, не останавливаясь посмотреть на раны. Я успел собрать силы и по дороге отбрасываю шланги. Он догоняет меня, и мы вместе бежим на поезд.

Я чувствую волны жара, исходящие от Джейкоба. Даже не глядя, я понимаю, что он обращается, и быстро. Его укусили три закатника сразу, так что превращение не будет долгим.

— Давайте! Поезд уезжает! — кричит Дэвид, высунувшись из последнего вагона.

Страх наполняет нас с Эпафом адреналином. Мы несемся вперед с удвоенной скоростью. Когда мы добегаем до двери, Дэвид протягивает руку и втаскивает внутрь сначала Эпафа с Джейкобом, а потом меня. Мы падаем на пол. Сисси лежит рядом с нами, все еще без сознания, в окружении группы девушек. Одна из них — с веснушками — смотрит на меня, потом бросает взгляд на преследующих нас закатников.

— Нет, нет, нет! — бормочет Джейкоб.

Он начинает дрожать, на коже выступают капли пота. Я смотрю на его прокушенную шею. Там не просто две аккуратные дырочки, там целое созвездие отметин от клыков. Он обращается. С невероятной скоростью.

И Джейкоб тоже это знает. Он испуганно глядит на Эпафа.

— Все будет в порядке! — говорит тот, гладя Джейкоба по волосам. — Все будет хорошо!

Снаружи доносятся вопли закатников, бегущих к поезду. Он постепенно набирает скорость, но двери все еще открыты.

— Где Бен? — кричит Дэвид, оглядываясь.

Джейкоб вздрагивает, пленка пота покрывает его ледяное тело.

— Сколько еще? — кричу я девушке с веснушками. — Когда двери закроются?

— Скоро, — отвечает она. — Думаю, мы почти достигли критической скорости.

В этот момент раздается щелчок, и двери начинают закрываться.

Джейкоб поворачивается на звук. На его бледном лице появляется жуткое выражение.

— Я обращаюсь, — говорит он, глядя на закрывающиеся двери.

Он понимает то, что мы все еще не успели до конца понять. Если дверь будет заперта, а он обратится внутри, все в вагоне будут мертвы.

Джейкоб вскакивает на ноги. Спустя мгновение я понимаю, что он собирается сделать. Я выбрасываю руку, чтобы остановить его, прижать к полу, но застываю. Пока я колеблюсь, он успевает сделать три шага и выпрыгнуть из закрывающейся двери. Все. Дверь защелкивается.

— НЕТ! — кричит Дэвид, подлетает к двери и пытается ее открыть. Но она заперта. И не откроется, пока мы не доберемся до пункта назначения.

— ДЖЕЙКОБ! — кричит он. — Джейкоб, Джейкоб!

Джейкоб поднялся на ноги, его лицо искажено ужасом. Он там один. Совсем один, в первый раз в жизни. Он не может этого выдержать и бежит за поездом, надеясь побыть с нами еще хоть несколько секунд. Дэвид протягивает руку между балок, на мгновение Джейкоб догоняет нас и хватает его за руку. Его волосы прыгают вверх-вниз, глаза полны слез. А ведь ему снились карусели с лошадками, лягушками и летающими дельфинами. Он кажется таким маленьким. Он один, и мы ничего не можем с этим поделать.

Поезд набирает скорость, и Джейкоб уже не способен за ним угнаться. Его рука начинает отделяться от руки Дэвида.

— Джейкоб!

Руки разделились.

И все равно он бежит так быстро, как только может, бешено размахивая руками, перебирая ногами так, что их не видно. Он не хочет оставаться один, не хочет отставать от нас в ночи, не хочет терять из виду единственную семью, которую знает. Но поезд едет все быстрее.

Он спотыкается и падает. Я едва могу смотреть. Он кажется маленьким бледным камнем на темном берегу. Сзади налетает волна и поглощает его.

Металлические балки вагона начинают вибрировать. Не сильно, больше похоже на идущий по ним гул. Он усиливается, и балки начинают дрожать под рукой, будто оживая. А потом это оказываются не только балки. Весь поезд качает из стороны в сторону.

Ночь наполняет ритмичный стук, будто скачет тысяча лошадей. Но нас настигают не лошади. Тела лошадей не светятся белым сиянием. Лошади не шипят, не истекают слюной, не вопят и не завывают, их глаза не сверкают из темноты, как сотни чудовищных лун.

Раздается крик. Закатник запрыгнул на крышу вагона и застиг маленькую девочку, прижимавшуюся к балкам, врасплох. Он выдернул ее наружу — более или менее целой, хотя с вывернутыми суставами и переломанными костями, и свернулся вокруг нее на земле, заглушив ее крики.

— Отойдите от стен! — кричу я.