Добыча

Политическая обстановка в Мексике менялась. Снова росли революционные и националистические настроения, быстро набирали численность и влияние синдикалистские профсоюзы. Эти изменения персонифицировались вфигуре генерала Ласаро Карденаса, бывшего военного министра, который в конце 1934 года стал президентом. Человек видный, он имел, по словам британского посла, „длинное, похожее на маску лицо и непроницаемые глаза индейца“. Сын знахаря-травника, Карденас имел возможность посещать школу только до одиннадцати лет. Однако всю дальнейшую жизнь он жадно читал все, что попадало под руку – от поэзии до учебников географии, но прежде всего историю Французской революции и историю Мексики. В возрасте восемнадцати лет, успев поработать сборщиком налогов, мальчиком на побегушках в типографии и тюремщиком, он примкнул к мексиканской революции. Получив признание за мужество, скромность и лидерские качества, он в двадцать пять лет стал генералом и протеже Плутарко Каллеса – „самого большого начальника“ революции. В двадцатые годы, когда все прочие новые военные лидеры качнулись вправо, он остался левым. Будучи губернатором своего родного штата Микоасан, он приложил много усилий к распространению образования и ликвидации крупного землевладения. В личной жизни он отличался трезвостью и пуританством, был ярым противником азартных игр.

Когда Карденаса избрали президентом, он прогнал от себя своего старого наставника генерала Каллеса и показал тем самым свою самостоятельность. Любитель столкнуть одну группировку с другой и добиться собственного превосходства, он продолжал создавать систему, которая доминировала в Мексике до конца восьмидесятых годов. Карденас был фактически самым радикальным из мексиканских президентов. „Левацкие наклонности сделали его пугалом для капитализма, – сказал о нем британский посол в 1938 году, -но с учетом всех обстоятельств, остается пожалеть, что в жизни Мексики нет большего числа людей его калибра“. Карденас агрессивно продвигал земельную реформу, реформу образования и дорогостоящую программу общественных работ. Профсоюзы за время его президентства значительно усилились. Он публично заигрывал с массами и беспрестанно ездил по стране, часто он приезжал внезапно, чтобы выслушать жалобы крестьян.

Для Карденаса, яростного националиста и одновременно радикала в политике, присутствие иностранной нефтяной индустрии в Мексике было источником болезненного раздражения. На посту военного коменданта нефтяного региона в конце двадцатых годов он приобрел нелюбовь к иностранным компаниям. Его возмущало их высокомерие и то, что они относились к Мексике, как к „завоеванной территории“. Во всяком случае, так он написал в своем дневнике в 1938 году. После его вступления в должность президента сдвиг в сторону радикализма был неизбежен. В начале 1935 года, через несколько месяцев после инаугурации Карденаса, один из сотрудников Каудрая в „Мексикэн игл“ жаловался, что „политически страна стала совершенно красной“. Нефтяные компании знали, как делать бизнес в Мексике до Карденаса, в мире шантажа, коррупции и взяток, но оказались не готовы действовать в новых условиях.

Сама „Мексикэн игл“ столкнулась с противоречиями между ее местным менеджментом, пытавшимся приспособиться к новому духу радикализма в стране, и „Ройял Датч/Шелл“, которая имела полный управленческий контроль при небольшой доле акций. Генри Детердинг, по словам местного менеджера, „не мог воспринимать власти Мексики иначе, как правительство колонии, которому просто следует диктовать приказы“. Менеджер попробовал „развеять иллюзии“ Детердинга. Мало того, что попытка закончилась неудачей – Детердинг в свою очередь обвинил его в том, что он „наполовину большевик“. Менеджеру оставалось лишь метать громы и молнии. „Чем раньше эти большие международные компании поймут, что в сегодняшнем мире, если они хотят нефти, им придется платить требуемую цену, пусть и необоснованную – тем лучше для них и для их акционеров“.

„Стандард ойл оф Нью-Джерси“ тоже не спешила приспосабливаться к новым политическим реалиям. Эверетт Де Гольер, выдающийся американский геолог, сохранял свои контакты в Мексике. Именно он перед Первой мировой войной сделал крупное открытие,“ Золотую дорогу“, что обеспечило рост мексиканской нефтяной индустрии. Теперь его беспокоила непримиримая позиция американских компаний. Он лично убеждал Юджина Холмэна, главу департамента добычи „Джерси“, „установить партнерские отношения с мексиканским правительством, которые удовлетворили бы национальные амбиции и оставили „Джерси“ в таком положении, в котором она могла бы полностью вернуть свой капитал и одновременно получить разумную прибыль“. Холмэн отклонил эту идею. „Вопрос настолько важен как прецедент, -говорил он Де Гольеру, – что компания предпочла бы скорее потерять все, что имеет в Мексике, чем скрепя сердце согласиться на партнерство, которое выглядело бы как частичная экспроприация“.