Добыча Беркута

Но Марат прижался сзади, заключая в самый настоящий капкан. Его руки легли мне на бедра и поползли вверх, поднимая короткий подол платья. Я почувствовала, как бугор в его штанах толкается между ягодицами, и жар прошиб меня с ног до головы. Я не могла дышать, говорить, только и сделала, что закусила губу, вцепившись руками в ствол дерева, и застонала протяжно, когда Марат прикусил мне шею сзади, как он всегда делал раньше. Я должна была сказать «прекрати», просто обязана была остановить его, но, слабая и безвольная, извивалась под ласками Беркутова, чувствуя, что стала постыдно влажной.

Просто я невыносимо соскучилась по нему, тело откликнулось и вспыхнуло мгновенно. Желание порабощало разум. Я куда-то проваливалась, теряла связь с реальностью, остро реагируя на каждую ласку Марата. Он был беспощадным и жестоким, обезумевшим, не давая мне передышки. Дышал быстро и шумно, как дикий зверь, втягивая носом мой запах. Целовал в шею, губы, щеку, прикусывал кожу, стянул лиф платья и сжал груди, словно хотел их раздавить. От боли я застонала, но даже она не остановила меня. Я уже сдалась.

Беркутову не понадобилось никаких усилий, чтобы покорить меня. Ни уговоров, ни предварительных ласк. Ничего. Он просто утвердил свое право, раздвинув мне ноги и направляя в меня свой член. Жестко и бесцеремонно вторгаясь туда, куда я обещала себе его никогда больше не пускать! Я даже не поняла, как он умудрился незаметно обнажить меня для своего проникновения.

Он растягивал меня, легко скользя по влажному жаждущему лону, глубоко и с силой вонзаясь, чтобы выйти почти целиком и снова протаранить меня, а потом еще и еще, доводя нас до изнеможения. Он грубо трахал меня, крепко держа за бедра, а мне пришлось еще шире расставить ноги и выгнуться, чтобы ему было удобно.

Я рабски подчинялась Марату и ненавидела себя за это, продолжая стонать и ерзать бедрами. И желая, чтобы он никогда не заканчивал двигаться во мне. Я умоляла его об этом, а потом забилась в нескончаемом оргазме. Марат впился руками мне в лобок, вдавил пальцы в клитор и поймал ими бешеную пульсацию.

В горле пересохло, я ободрала щеку об ствол дерева, обнаженная грудь болела от соприкосновения с шершавым стволом и грубых ласк. Марат вышел из меня и быстро повернул к себе лицом, приподнимая и насаживая на член снова. Инстинктивно я обхватила его бедра своими, а руки вплела в его волосы. Было истинным блаженством снова касаться его густой, чуть влажной шевелюры. Я скучала по этому ощущению ничуть не меньше, чем по всему остальному.

Мы столкнулись губами, начав целоваться как сумасшедшие, будто хотим поглотить друг друга. Его вкус ударил мне в голову. Язык был горячим, как раскаленное железо. Его крупный набухший член был все глубже во мне, с каждым новым ударом вызывая сильные спазмы. Марат толкался в меня, все больше убыстряя ритм. Больно сжимал ягодицы, облизывал соски, втягивал их ртом и покусывал.

Напоследок он снова стал ласкать мой клитор, будто мало ему было оргазмов, которые я уже получила. Внутренние мышцы беспрестанно сжимались вокруг члена, я уже в изнеможении откинулась назад, упираясь затылком в дерево и повисая на Марате, а он все не мог насытиться. А я уже готова была молить о пощаде.

Но Беркутов измучил меня окончательно. Он замедлился, словно желая продлить наше соитие, и стал двигаться убийственно неторопливо, чтобы я прочувствовала каждую венку на его члене, познала его во всех деталях. Большим пальцем он выписывал круги на чувствительном до боли клиторе. Меня сотрясала дрожь от множественных оргазмов. Я уже больше не могла их выносить и чуть не простонала Марату в губы, чтобы он прекратил, но он сдался быстрее, чем я успела это сделать, толчками кончая в меня и утыкаясь носом мне в шею. Его горячие губы двигались вдоль нее, посылая слабые волны возбуждения по всему телу. Я плыла в эйфории, чувствуя приятную вибрацию и горячую влагу наших спаянных тел, пока не осознала, что нарушила данные себе обещания не связываться с Беркутовым. И, что еще хуже, сумасшедший секс случился рядом с убитым мною человеком, которого я собиралась хладнокровно сжечь.

Глава 4

Ехали молча. Совершенно не хотелось разговаривать. Да и я не знала, что сказать. Сидела, как оглушенная. Марат приказал мне сесть в машину после того, как жестко отымел у дерева. Я дернулась было спорить, но он повторил приказ, и его беспрекословный тон заставил меня притихнуть. Наконец Марат нарушил тишину. Я молча слушала, не смея пикнуть. Не понимала, почему так боюсь Беркутова. Но, скорее, я просто боялась саму себя. Если скажу что-то не то, еще больше засосет порочная трясина. Беркутов был как в поговорке: дай палец – всю руку оттяпает.

Поэтому я мочала и слушала. Марат сказал, что сам разберется с трупом. Сначала отвезет меня к себе в загородный дом неподалеку, потом вернется, сожжет и закопает. Смущенно оправляя платье, я потащилась в машину и села на переднее сиденье.