Добыча. Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть

Компании отправили небольшую команду на переговоры в Тегеран. Начались еще одни нескончаемые персидские переговоры, когда вопросы, цели и определения постоянно меняются. Мосаддыка не было у власти, иранские государственные деятели очень хотели возобновить экспорт нефти, но они не могли себе позволить в глазах общественности ставить под угрозу суверенитет Ирана или экономические выгоды от ренты. Более того, шах и участники переговоров с иранской стороны боялись — и не без оснований — восстания, изгнания из страны или того хуже. В результате они заняли жесткую позицию и были неуступчивы.

Был момент, когда представители компаний, участвующих в переговорах совсем отчаялась и приготовилась вернуться в Лондон, оставив в Тегеране несколько человек, которых они в шутку называли заложниками Говард Пейдж из «Джерси» снова привел в Тегеран свою команду в 1954 году. Наконец 17 сентября 1954 года. Пейдж, игравший главную роль в переговорах, и иранский министр финансов парафировали соглашение между консорциумом и «Национальной иранской нефтяной компанией». Шах подписал его 29 октября 1954 года. На следующий день, три года спустя после бесславного отступления британцев из Абадана под звуки «Полковника Боуги», в Абадане состоялась иная церемония. Пока Пейдж и иранский министр финансов выступали с праздничными речами, нефть стала поступать в танкеры. Первым отошедшим от дока танкером был «Бритиш Адвокат», принадлежавший «Англо-иранской нефтяной компании». Иран вернулся в нефтяной бизнес.

Основание консорциума стало одним из поворотных пунктов в развитии нефтяной отрасли. Концепция концессии, которой владели иностранцы, впервые уступила место переговорам и взаимному соглашению. Мексиканский опыт привел к экспроприации. Но теперь в Иране все стороны признали, опять-таки впервые, что нефть принадлежит в принципе Ирану. По этому новому соглашению, в собственности национальной «Иранской нефтяной компании» находились нефтяные ресурсы страны и средства производства. Но на практике было непонятно, что делать консорциуму. По контракту консорциум будет управлять иранской нефтяной отраслью и выкупать всю ее продукцию, которая затем реализуется каждой компанией в отдельности через свою собственную систему сбыта.

Несколько униженная, «Англо-иранская компания» все же была главной в консорциуме, ей принадлежало 40 процентов. Шелл — 14, каждая из пяти американских компаний — 8, а ФГК — 6 процентов.

Прошло несколько месяцев, и структура консорциума несколько изменилась. По договоренности с американским правительством каждая из американских компаний должна была уступить один процент новому образованию, названному «Ирикон» — что-то вроде «малого консорциума» внутри большого. Он состоял из девяти независимых американских нефтяных компаний, в том числе «Филлипс», «Ричфилд», «Стандард оф Огайо» и «Эшлэнд». На их вступлении вконсорциум настояло правительство США по политическим причинам, боясь нарушения антитрестовского законодательства. Без их участия консорциум не согласовывался с внутренней американской политикой. Как позже шутил Говард Пейдж, было ощущение, что «если об этом говорят, нам следует включить несколько независимых компаний». Англичане пришли в ярость от такой идеи. «Мы не знали этих независимых, — вспоминал глава британской делегации на переговорах. — Мы не думали, что они достойны уважения. Мы считали, что они только спутают наши планы на Ближнем Востоке, что они были такими людьми, с которыми нельзя вести дело». Но у англичан не было выбора, и они не могли не сдаться перед американским напором.

«Малый консорциум» был открыт для любой независимой американской компании, чья финансовая дееспособность была проверена и подтверждена аудиторской фирмой «Прайс Уотерхаус». Но стремясь успокоить недовольное британское правительство, государственный департамент уверил Лондон, что США взяли на себя ответственность за независимых и обещал, что в консорциум будут допускаться только компании, заслуживающие доверия.