Добыча. Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть

Тысячи танков с грохотом двигались взад-вперед по засыпанным песком скалам Ливии во время Второй мировой войны, где в пустыне шла титаническая битва между немцами и англичанами. И именно там были наконец разбиты войска Роммеля, постоянно испытывавшие дефицит горючего. Когда стрелки топливных индикаторов падали к нулю, никто из противников и не предполагал, что порой они сражаются лишь примерно в сотне миль от одного из самых крупных в мире нефтяных резервуаров.

Через десять лет после Второй мировой войны Ливию рассматривали как страну, которая с военной точки зрения имеет весьма малое значение. Здесь располагалась авиабаза Вилус, одна из главных баз бомбардировщиков США в Восточном полушарии. Кроме этого, здесь не было ничего, имеющего какое-либо значение в мировом масштабе. Для создания редконаселенного государства были довольно произвольно объединены три отдельных «провинции». Неустойчивую политическую систему возглавлял престарелый король Идрис, который совсем не хотел быть королем. Однажды он действительно написал бумагу об отречении, но вожди племен, населяющих пустыню, услышали об этом и воспрепятствовали этому. Ливия была очень бедной страной, опустошаемой засухами и саранчой. Ее экономическую перспективу едва ли можно было назвать многообещающей; после Второй мировой войны двумя главными экспортными статьями были: эспарто, трава, которую использовали в производстве банкнот, и металлолом, в который превращались ржавеющие танки, грузовики и другое вооружение, оставленное армиями Оси и союзников.

Но к середине пятидесятых годов у геологов появились подозрения, что в стране может быть нефть. Чтобы стимулировать разведку и развитие, ливийский закон о нефти 1955 года предоставлял множество мелких концессий, в отличие от обширных районов концессий, характерных для стран Персидского залива. «Я не хотел, чтобы Ливия начинала как Ирак, или как Саудовская Аравия, или как Кувейт, — объяснял ливийский министр нефти, который следил за соблюдением закона. — Я не хотел, чтобы моя страна оказалась в руках одной нефтяной компании». Ливия давала много концессий независимым нефтяным компаниям, не имевшим собственной нефтедобычи и концессий, которые приходилось отстаивать в других странах Восточного полушария; таким образом, ничто не удерживало их от расширения разведывательных работ и увеличения производства нефти в Ливии. В законе имелся еще один стимул. Доходы правительства привязывались к рыночной цене нефти, которая была ниже, чем превращающаяся в нереальную объявленная цена. Это значило, что ливийская нефть будет более выгодной, чем нефть из других стран, а это прекрасная причина для любой компании максимально увеличить добычу в Ливии. Главная цель закона была выражена ливийским министром нефти: «Мы хотим быстро открыть нефть».

Стратегия рассредоточения сработала. На первом раунде переговоров в 1957 году семнадцать компаний удовлетворили заявки на восемьдесят четыре концессии. Ливийский маховик начал набирать обороты. Условия работы тем не менее едва ли были удобными. Страна была очень отсталой. Не было телефонной связи с внешним миром. Желающие позвонить в Соединенные Штаты летели для этого в Рим. Полевым работам геологов препятствовали причины, с которыми они никогда не сталкивались раньше: примерно три миллиона мин, оставшихся после Второй мировой войны. Геологи и работники на нефтяных месторождениях нередко получали ранения или гибли от необнаруженных мин. Компании создавали подразделения по поиску и обезвреживанию мин, а впоследствии стали вербовать немцев, которые устанавливали мины для Роммеля, чтобы те могли их теперь обезвредить.

Первые результаты разведки разочаровывали, и вскоре стало царить уныние. «Бритиш петролеум» уже начала избавляться от складов с оборудованием, договоров об аренде и вилл, готовясь к отъезду. Затем, в апреле 1959 года, в местечке под названием Зельтен, приблизительно в ста милях к югу от средиземноморского побережья, «Стандард ойл оф Нью-Джерси» открыла большое месторождение. Государственный департамент охарактеризовал происшедшее в своем послании британскому министерству иностранных дел следующим образом: «Ливия сорвала куш». По иронии судьбы «Джерси» была близка к решению отказаться от участия в ливийском проекте. В конце концов она владела 30 процентами концессии «Арамко», которая, казалось, могла бесконечно давать нефть; она также была членом как «Иракской нефтяной компании», так и Иранского консорциума, и самым крупным производителем в Венесуэле. Однако, хотя риск казался очень большим, иметь нефть в Ливии было очень важным преимуществом. «Одной из наших целей было попытаться найти нефть, которая могла бы конкурировать с Ближним Востоком, — сказал М. А. Райт, который был координатором „Джерси“ по мировому производству. — Имея еще один источник сырой нефти, мы бы улучшили наше положение в Саудовской Аравии». Более того, «Джерси», как и другие компании, склонялась к мнению, что политический риск в Ливии был гораздо меньше, чем в странах Персидского залива и в Венесуэле.