Добыча. Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть

На торгах росли цены. Объявленная цена на иранскую нефть, по договору от 16 октября, составляла 5,4 доллара за баррель. В ноябре некоторое количество нигерийской нефти было продано более чем по 16 долларов за баррель. В середине декабря Иран для проверки состояния рынка провел широкий аукцион. Предложения были неслыханными — свыше 17 долларов за баррель, 600 процентов сверх цены до 16 октября. Затем на кишевшем слухами, искусно проведенном нигерийском аукционе одна японская торговая компания, не имевшая опыта закупок и конкурировавшая примерно с 80 другими компаниями, предложила 22,6 доллара за баррель. Как стало потом известно, она не смогла найти покупателя по такой цене, и сделка по покупке с последующей продажей не состоялась, но в то время никто не мог предвидеть этого. Было известно и о предложениях еще более высокой цены.

Вызванный эмбарго и его последствиями шок захватил и всю социальную структуру промышленных стран. Пессимистичные прогнозы в исследованиях Римского клуба, по всей видимости, были обоснованы. Э. Шумахер оказался в конечном счете пророком. Его тревоги относительно колоссального роста спроса на нефть и грядущей зависимости от Ближнего Востока получили подтверждение. Своевременная публикация в 1973 году книги «Мало — это красиво» сделала его после десятилетий безвестности своего рода выразителем идей тех, кто выступал против безудержного роста и необузданной концепции «Больше — значит лучше», доминировавшей в пятидесятые и шестидесятые годы. Теперь, на склоне лет, этот ученый, бывший защитником угля и выступавший по вопросам энергетики в роли Кассандры, стал героем своего времени. Заглавие его книги и его интерпретация — «меньше значит больше» — стали лозунгами движения в защиту окружающей среды, которое начало бурно развиваться после введения эмбарго, а сам Шумахер стал знаменитостью. Королева Елизавета наградила его орденом Британской империи 2-й степени и пригласила на ленч в Букингемский дворец, а принц Филипп устроил в его честь званый обед. «Праздник кончился, — объявил всему миру Шумахер. А затем добавил: — Но чей же это был праздник, в конце концов?!»

Век дефицита был не за горами. Перспективы в лучшем случае не обещали ничего хорошего: потеря темпов экономического роста, спад деловой активности и инфляция. Мировой денежной системе грозили серьезные потрясения. Большинству промышленных стран, безусловно, предстоял значительный шаг назад, и были веские основания мрачно раздумывать о политических последствиях потери устойчивого экономического роста в индустриальных демократиях, обеспечивавшего в послевоенные годы социальную сплоченность. Не приведут ли затянувшиеся экономические проблемы к вспышке внутреннего конфликта? Более того, Соединенные Штаты, ведущая мировая супердержава и гарант мирового порядка, были поставлены в положение обороняющейся стороны и унижены горсткой небольших государств. Не приведет ли это к распаду мировой системы? И не будет ли упадок Запада означать неминуемый рост массовых беспорядков в мире? Что касается рядовых американцев, у них тревогу начали вызывать более высокие цены, состояние кошельков и нарушение привычного образа жизни. Они боялись, что наступает конец целой эры.

Влияние эмбарго на психологию европейцев и японцев было огромным. Нарушение поставок мгновенно вернуло их к тяжелым послевоенным годам лишений и дефицита. Экономические достижения пятидесятых и шестидесятых годов внезапно показались весьма сомнительными и шаткими. В Западной Германии министерство экономики занялось распределением и почти сразу же оказалось погребенным под грудой телексов от находившихся в отчаянном положении предприятий промышленности. Первым был телекс из сахарной промышленности, со свеклоперерабатывающего завода, где в разгаре был сезон переработки. При отсутствии топлива в течение всего двадцати четырех часов, говорилось в телексе, остановится весь технологический процесс, и в трубах произойдет кристаллизация сахара. Угроза выхода из строя этой отрасли и не поступление на рынок ее продукции была в Германии настолько велика, что сахарорафинадным заводам был срочно выделен необходимый объем мазута.