Добыча. Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть

В высказывании Киссинджера, который также часто встречался с Ямани, сквозили скрытое оскорбление и явная неприязнь: «Он казался мне исключительно сообразительным и знающим; он мог говорить со знанием дела на многие темы, в том числе и из области социологии и психологии. По своему происхождению он не мог в то время занять в своей стране место политического лидера — это была прерогатива принцев — а по своему таланту — вести жизнь рядового чиновника. Он выдвинулся на посту настолько существенном, насколько он был периферийным в осуществлении реальной политической власти в самом королевстве. Он стал преимущественно техническим исполнителем».

Ямани был во всем человеком Фейсала, преданным королю, выбравшему его из всех остальных. Король в свою очередь относился к нему как к любимому протеже и награждал огромными земельными владениями, стоимость которых во время нефтяного бума колоссально возросла и которые являлись основой личного состояния Ямани. Близкие и доверительные отношения с королем обеспечивали Ямани полную свободу действий, хотя в конечном счете всегда под контролем Фейсала и всегда в пределах, определенных королевской семьей, в которой наиболее важным членом, после самого короля, когда речь шла о нефтяной политике, был его сводный брат, принц Фахд.

В марте 1975 года Ямани сопровождал нефтяного министра Кувейта на аудиенцию с королем Фейсалом. Вместе со всеми в небольшой тронный зал вошел и один из племянников Фейсала, и когда кувейтянин склонился перед королем, он выступил вперед и выстрелил несколько раз Фейсалу в голову, убив его практически мгновенно. Одни говорили, что это была месть за брата, который десять лет назад в знак протеста против введения в стране телевидения возглавил нападение фундаменталистов на телестудию и был убит. Другие считали, что этот молодой человек попал под пагубное влияние крайне левых. Третьи, что он был просто психически ненормален, что еще студентом в штате Колорадо, в США он обвинялся в продаже ЛСД и в момент убийства находился под влиянием наркотиков.

А в декабре того же года международный террорист Карлос, хорошо известный фанатик-марксист из Венесуэлы, во главе группы из пяти человек совершил террористический акт в здании на Карл Люгер-Ринг, где проходило совещание министров стран ОПЕК. В первые же минуты три человека были убиты, а остальные взяты в заложники. Террористы вывезли их сначала в Алжир, затем переправили в Триполи, затем снова в Алжир, ни на минуту не прекращая угроз покончить с ними. Снова и снова они повторяли, что двое из нихуже давно приговорены к смерти: иранский нефтяной министр Джамшид Амузегар и Ямани — их главная цель и добыча. Во время перелетов Ямани в ожидании смерти лишь перебирал свои четки, произнося про себя суры Корана. Через сорок восемь часов после нападения в Вене испытание смертью закончилось, исполнение смертного приговора было отложено — заложников освободили, в том числе и Ямани. Некоторые считали, что какая-то группировка одного из арабских правительств помогала террористам и, возможно, даже обещала им крупную сумму в качестве награды.

После событий 1975 года Ямани по вполне понятным причинам стали преследовать вопросы обеспечения безопасности. После убийства Фейсала у него уже не было той свободы действий, которой он пользовался прежде. Преемником Фейсала стал его сводный брат Халид, не производивший впечатление сильного короля и к тому же у него было больное сердце. Фахд стал наследным принцем и заместителем премьер-министра. Он был главным лицом, определявшим нефтяную политику, и теперь ему подчинялся Ямани. Для внешнего мира Ямани по-прежнему оставался фигурой номер один, но в Саудовской Аравии такой фигурой был осторожный и предусмотрительный принц Фахд — ему принадлежало последнее слово в политике. В своих официальных выступлениях Фахд давал ясно понять, что несогласие с повышением цен на нефть было позицией не только одного Ямани, а всей саудовской политики. Дальнейшее повышение цен, заявлял он, приведет к «экономическому бедствию». В 1977 году на официальной встрече с президентом Картером в Вашингтоне Фахд пошел настолько далеко, что настойчиво убеждал американского президента оказать давление на две другие страны ОПЕК — Иран и Венесуэлу — чтобы не допустить дальнейшего повышения цен.

Временами политика саудовцев вызывала ярость других экспортеров и град злобных нападок, которые осторожно направлялись в адрес Ямани и не затрагивали королевскую семью. «Если вы послушаете иранское радио или почитаете иранские газеты, вы узнаете, что я — это сам дьявол», — вздыхая, говорил Ямани. Одна из ведущих газет в Тегеране называла Ямани «марионеткой в руках капиталистических кругов и предателем не только своего короля и своей страны, но и всего „третьего мира“, в том числе и арабского». А министр нефтяной промышленности Ирака заявил, что Ямани состоит «на службе у империализма и сионизма». На такие высказывания невозмутимый Ямани обычно отвечал своей загадочной улыбкой и пристальным взглядом немигающих глаз.

АМЕРИКАНСКАЯ СТРАТЕГИЯ