Добыча. Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть

Теперь нехватка бензина ощущалась практически по всей стране. Американская автомобильная ассоциация, проверившая 6286 бензоколонок, обнаружила, что в субботу 23 июня 58 процентов из них были закрыты, и 70 процентов были закрыты в воскресенье 24 июня, оставив американцев с очень небольшим запасом бензина в первый летний уик-энд. По всей стране шли бурные забастовки водителей независимых автотранспортных компаний, протестовавших против нехватки горюче-смазочных материалов и растущих цен. Около сотни водителей грузовиков, перекрыв в часы пик скоростную автостраду на Лонг-Айленде, создали дорожную пробку длиной в 30 миль, приведя в ярость десятки тысяч автомобилистов. Растущие цены на бензин были не единственной проблемой. Шел также беспрецедентный рост инфляции.

Как это происходило и ранее во времена близкие к панике из-за нехватки нефти, в Вашингтоне росли выступления за принятие широкой программы по созданию синтетических энергоносителей, которая должна была сократить зависимость американцев от иностранной нефти. С точки зрения многих, авария на Три-Майл-Айленд закрывала путь к атомной энергетике. Альтернативой казалась программа производства нескольких миллионов баррелей синтетического горючего в день, главным образом нефтеподобных жидкостей и газов. В качестве главных методов предлагались гидрирование угля — процесс, схожий с тем, который немцы применяли во время Второй мировой войны, а также пульверизация и нагрев горючих сланцев в Скалистых горах до 900 градусов по Фаренгейту. Такая программа, конечно, требовала огромных расходов, как минимум в десятки миллиардов долларов, на ее осуществление ушли бы годы и с нею были связаны главные вопросы охраны окружающей среды — причем было совсем не бесспорно, что она будет работать, по крайней мере в том масштабе, который предполагался. Однако в политическом плане эта концепция представлялась все более заманчивой.

Однако несмотря на рост требований принять эту программу, усиливавший давление на увязшую в проблемах администрацию, Картер отбыл в очередную заграничную поездку, на этот раз в Токио на саммит лидеров главных стран западного мира по экономике. Опасаясь влияния нехватки нефти на общее состояние мировой экономики, семерка лидеров обсуждала в Токио исключительно вопросы энергетики. К тому же в крайне неприятной атмосфере. Темпераменты лидеров ничто не сдерживало — назревала драка. „Сегодня первый день экономического саммита, и один из самых неприятных дней на моем дипломатическом поприще“, — записал Картер в своем дневнике. Дискуссия становилась всеболее резкой и ожесточенной. Даже обстановка во время ленча, отмечал Картер, „была крайне напряженной и неприятной“. Немецкий канцлер Гельмут Шмидт „по отношению ко мне вел себя оскорбительно…Он утверждал, что причиной всех мировых проблем с нефтью было именно американское вмешательство в деле подготовки мирного договора о Ближнем Востоке“. Что касается британского премьер-министра Маргарет Тэтчер, то он записал, что это „несговорчивая и тяжелая в общении дама, исключительно самоуверенная, упрямая и не способная признать, что она чего-то не знает“.

Следующей остановкой в поездке Картера предполагались Гавайи, где он собирался отдохнуть. Однако главный советник Картера по внутриполитическим вопросам Стюарт Эйзенштат опасался, что отдых президента в данное время может обернуться серьезной политической катастрофой. Он считал, что группа сотрудников во главе с президентом, путешествуя уже большую часть месяца за границей, не отдает себе отчета во всей серьезности настроений в стране. Сам Эйзенштат однажды утром по пути на работу в Белый дом простоял 45 минут в очереди, чтобы заправиться на близлежащей колонке „Амоко“ на Коннектикут авеню, и его охватило почти такое же бесконтрольное чувство ярости, которое испытывали его соотечественники во всех концах страны. И мишенью этой общенациональной ярости были не только злополучные хозяева бензоколонок и нефтяные компании, но и сама администрация. „Это был период беспросветного мрака и уныния, — позднее говорил Эйзенштат. — Все вопросы инфляции и энергетики сплелись в одно целое. Со всех сторон нависало ощущение безысходности и невозможности выбраться из всех этих проблем“. Президенту, поглощенному иностранными делами, следовало бы знать, что происходит у него дома.