Добыча золотого орла. Пророчество орла

Двое матросов, не мешкая, вытащили из бортовой клети рулон красной материи и припустили с ним по выбленкам наверх, где закрепили полотнище. Поднятое полотнище развернулось и, похлопывая, заполоскалось на полуденном ветру. После недолгой паузы зеленый флаг над крепостью начал спускаться и пропал из виду. Корабли в гавани развернулись, убрали весла и встали на якоря. Почти сразу же после этого над флагштоком крепости взвился новый вымпел. Альбин, стоявший рядом с Катоном, напрягся и обернулся, обозревая горизонт.

— Что такое? — встревожился Катон.

— Из крепости заметили парус.

— Парус?

Катон прикрыл глаза ладонью, всмотрелся в линию горизонта и почти сразу же рассмотрел крохотный темный треугольник, почти неразличимый на фоне дальней береговой линии. Он поднял другую руку и указал:

— Вон там! Видишь?

Альбин взглянул в указанном направлении, напрягая глаза, чтобы рассмотреть подробности.

— Не, ничего… Погоди… Ага, вижу! Похоже, галера! — Он перевел взгляд на Катона и поднял брови: — Ну у тебя и зрение! Самому бы мне ни за что его не углядеть! Старею. — Он повернулся в сторону дальнего паруса. — Может, это пират, надзирающий за нашим флотом? Ну и ладно, пусть видят, что, понеся потери, мы сделали из этого выводы. Не думаю, чтобы Телемах рискнул дать второе сражение.

Катон кивнул:

— Если он такой толковый, каким кажется, то ты прав. С настоящего момента начинается состязание силы с хитростью.

Альбин почесал подбородок:

— Вопрос только в том, на чьей стороне сила, а на чьей — хитрость.

Под потускневшим синим небом эскадра подкрепления медленно проследовала к берегу. Матросы готовили крепкие причальные канаты, чтобы надежно пришвартовать трирему. Пехота и свободная от вахты команда собрались на кормовой палубе, чтобы облегчить при подходе к суше нос корабля, а потом раздался плеск: с кормы в воду сбросили якорь. Набежавшая волна сместила корабль вперед, и якорный канат натянулся, но вновь обвис, когда со следующей волной судно выровнялось. С высоты берега прибывшие корабли обозревал человек, облаченный в алый плащ и сверкающий панцирь, позволявшие издалека узнать в нем префекта.

На лице Катона, вспомнившего о клеветнических измышлениях в докладе Вителлия, отразилась горечь, но потом его губы изогнулись в легкой улыбке. Доклад уже на пути в Рим, и префекту невдомек, что его содержание отличается от первоначального.

Нос корабля заполз на сушу, и палубный настил под ногами Катона содрогнулся: трирема осела, замерла и все стоявшие на корме двинулись к носу.

— Кончай грести! — проревел Альбин. — Поднять весла на борт! Спустить сходни!

По обе стороны от «Спартанца» суда маленькой эскадры тоже приставали к суше, после чего с носа каждого корабля спускали на берег наклонные сходни. Как только был сброшен трап, Катон спустился и, хрустя сапогами по гальке, направился прямиком к префекту, стоявшему среди жесткой травы, обозначавшей границу подъема морской воды во время прилива. За почти два дня плавания ноги Катона успели отвыкнуть от твердой почвы, и ему приходилось прилагать усилия, чтобы ступать по возможности уверенно. По приближении центуриона префект Вителлий сделал шаг ему навстречу, и Катон отсалютовал начальнику.

— Центурион Катон! Ну наконец-то! Я уж начал гадать, что там с тобой случилось!

Хотя все это префект произнес с улыбкой, сам факт упрека сомнения не вызывал, и Катон гневно стиснул зубы, однако, совладав с собой, ответил в подобающей, сдержанной манере.

— Мы прибыли так скоро, как смогли. Спроси у моего триерарха.

— В этом нет надобности. — Вителлий похлопал его по плечу. — Я рад тебя видеть: у меня найдется применение этим людям. — Подавшись вперед, он понизил голос: — По правде сказать, они мне позарез нужны. Все обернулось так, что я уж и сам не знаю, мы охотимся за пиратами или они за нами.

— Не может же все быть настолько плохо, командир.

Вителлий издал горестный смешок:

— Думаешь, не может? Ну, вообще-то, да, сейчас я несколько воодушевился… — Префект умолк, глядя на море. — Проклятые пираты! Юпитер свидетель, я заставлю их заплатить за наглый вызов Риму.

— Так точно, командир.

— Пошли. Нам нужно поговорить. У меня в шатре.

Повернувшись, префект зашагал к воротам укрепленного лагеря, и Катон последовал за ним. За валами, по обе стороны прямой главной дороги выстроились ровные ряды палаток. По большей части они были из козьих шкур, но попадались и другие, из потертого, видавшего виды полотна. Катон догадался, что на них пошли старые, пришедшие в негодность паруса. Люди, сидевшие перед палатками, при появлении командиров вскакивали и салютовали, но лица у всех были мрачные, и Катон не мог не задуматься о том, что же такое приключилось в его отсутствие.

Когда они подошли к установленному на небольшом возвышении в центре лагеря командному шатру, налетел, всколыхнув его полог, порыв свежего ветра. Катон поежился, а в следующий миг скривился: в его ноздри ударил принесенный этим ветерком едкий запах горелой плоти. Когда они вошли внутрь, Вителлий оглянулся и, увидев выражение лица Катона, пояснил: