Добывайки

«10 ИЮЛЯ Куй железо, пока горячо

Дорогой дядя Хендрири, надеюсь, у тебя всё в порядке, и у братцев тоже всё в порядке, и у тёти Люпи. У нас всё в порядке, и я уже учусь добывать. Твоя любящая племянница Арриэтта Курант.

Напиши, пожалуйста, мне письмо на обратной стороне бумажки ».

– Что ты делаешь, Арриэтта? – окликнула её из кухни Хомили.

– Пишу дневник.

– А! – коротко отозвалась Хомили.

– Тебе что-нибудь нужно? – спросила Арриэтта.

– Успеется, – ответила Хомили.

Арриэтта сложила письмо и аккуратно засунула его между страниц «Географического справочника Мальчика-с-пальчика», а в дневнике записала: «Ходила добывать. Написала д. X. Разговаривала с М.» . После чего села у очага и, уставившись в огонь, принялась думать…

Глава двенадцатая

Но одно дело было написать письмо и совсем другое – засунуть его под дверной коврик. В течение нескольких дней Пода нельзя было уговорить подняться наверх, он с головой ушёл в ежегодную генеральную уборку кладовых – чинил перегородки, мастерил новые полки. Обычно Арриэтта очень любила эти весенние чистки, когда они разбирали свои запасы, извлекали на свет полузабытые сокровища и находили новое применение старым вещам. Она с наслаждением перебирала лоскутки шёлка, разрозненные лайковые перчатки, огрызки карандашей, ржавые лезвия, шпильки и иголки, высохшие винные ягоды, орешки фундук, покрытые белым налётом кусочки шоколада и ярко-красные палочки сургуча. Однажды Под смастерил ей щётку для волос из зубной щётки, а Хомили сшила шаровары из двух пальцев от шерстяной перчатки, «чтобы могла ходить утром гулять». Там были десятки трубочек цветного шёлка, и катушек с бумажными нитками, и маленьких клубочков шерсти всех цветов, металлические перья для ручек, которые Хомили использовала как совки для муки, и огромное количество бутылочных пробок.

Но на этот раз Арриэтта нетерпеливо бродила вокруг и – когда только могла – подходила к решётке посмотреть, не появился ли мальчик. Она теперь всегда держала письмо при себе, засунув под кофточку, и листок уже обтрепался по краям. Один раз мальчик пробежал мимо; она видела его ноги в шерстяных чулках; он издавал горлом звуки, похожие на пыхтенье какой-то машины, и, завернув за угол, испустил пронзительное «у-у-у-у-у-у!.. у-у!..» (паровозный гудок, как он потом ей объяснил), поэтому и не услышал, как она его позвала. Как-то вечером Арриэтта выскользнула из дома и прокралась к первым воротам, но, как она ни раскачивалась на булавке, отстегнуть её не смогла.

Каждый раз, подметая столовую, Хомили ворчала по поводу промокашки.

– Я понимаю, что надо забираться на стул и на портьеры, – говорила она Поду, – но сколько времени уйдёт, чтобы добыть с секретера кусок промокашки? Четверть часа, не больше, особенно если ты прихватишь шляпную булавку с тесьмой… Поглядеть на наш пол, так можно подумать, что мы живём в мышиной норе. Никто не может упрекнуть меня, что я чересчур запасливая хозяйка, – продолжала Хомили. – Где уж мне, не из такой я семьи, но я люблю, чтобы в доме было уютно.

И вот на четвёртый день Под сдался. Он положил молоток (молоточек-язычок от электрического звонка) и сказал Арриэтте:

– Пошли…

Как она рада была увидеть наконец кабинет – дверь, к счастью, стояла настежь, – как интересно, усевшись на толстом ковре посреди комнаты, рассматривать камин, и каминную доску, и знаменитые украшения над ней – все эти полочки, и колонки с капителями, и пилястры, и фронтоны! «Так вот где они жили, – подумала Арриэтта, – эти любители удовольствий, весёлые и гордые, которые ни с кем не водили знакомства!» Она представила себе Надкаминных – женщин с осиными талиями и взбитыми волосами, как носили при короле Эдуарде, – представила, как беззаботно скользили они вниз по пилястрам, смеющиеся, лёгкие, проворные, как любовались собой во вделанное над камином зеркало, где отражались нарядные табакерки, и гранёные графины, и полки с книгами, и стол, покрытый плюшевой скатертью. Она видела в воображении Надкаминных мужчин – светловолосых, с длинными усами и нервными тонкими пальцами. Они курили, и пили вино, и рассказывали друг другу остроумные истории. Значит, Хомили никогда не приглашали к ним наверх! Бедняжка Хомили с длинным носом и всегда растрёпанными волосами… Они бы взглянули на неё холодно своими улыбающимися глазами, подумала Арриэтта, усмехнулись и, напевая про себя, отвернулись бы в другую сторону. Они ели только то, что подавали на завтрак: гренки, яйца, сыр, колбасу и хрустящий поджаренный бекон, – пили крошечными глоточками кофе и чай. «Где они сейчас? – подумала Арриэтта. – Куда могли переселиться такие существа?..»