Добывайки в поле

— Открытое пространство, — сказал Под, все еще не отводя глаз. — Твоя мать не сможет перейти это поле.

— А я смогу, — сказала Арриэтта, — я бы с радостью пошла…

Под не ответил.

— Надо подумать, — сказал он немного погодя. — Идем, дочка. Бери свои колосья. Не то мы не успеем вернуться дотемна.

И они действительно не успели. Когда они брели знакомым путем по рву, наступили сумерки, а когда подошли к пещере, было почти совсем темно. Но даже в полумраке их зашнурованный с верхом ботинок внезапно показался им родным домом. Он словно говорил им: «Добро пожаловать!»

Хомили тяжело опустилась на землю у подножия насыпи, словно раздавленная своей ношей.

— Передохну минутку, — объяснила она, — и двинусь.

— Не спеши, — сказал Под, — я пойду вперед и развяжу шнурки.

И, тяжело дыша, он стал подниматься по насыпи, таща за собой пучок колосьев. Арриэтта — за ним.

— Под! — крикнула Хомили снизу из темноты, не оборачиваясь к нему. — Знаешь, что?

— Что? — спросил Под.

— Сегодня был тяжелый день, — сказала Хомили. — Что, если мы выпьем по чашечке чая?

— Пей на здоровье, — сказал Под, расшнуровывая верх ботинка и осторожно шаря внутри. Он повысил голос, чтобы ей было там, внизу, слышно. — Только помни: утерянного не воротишь… Принеси-ка мне ножницы, Арриэтта. Они на гвозде в кладовой. — Через минуту он нетерпеливо крикнул: — Побыстрей! Что ты там копаешься целую вечность? Надо только руку протянуть.

— Их нигде нет, — раздался чуть погодя голос Арриэтты.

— Как это — нет?

— Нет и все. Остальное на месте.

— Нет? — не веря своим ушам, повторил Под. — Подожди минутку, я сам посмотрю.

— Из-за чего вся эта суматоха? — не понимала все еще сидевшая внизу Хомили. Она не могла разобрать их слов.

— Что-то или кто-то здесь побывал, — раздался голос Пода после горестного молчания.

Подняв с земли колосья, Хомили стала карабкаться наверх; это было совсем нелегко в полумраке.

— Достань-ка спичку, — опять послышался встревоженный голос Пода, — и зажги свечу.

И Арриэтта принялась рыться в ботинке в поисках восковых спичек.

Когда крошечный язычок пламени, метнувшись в ту и другую сторону, наконец выровнялся, ниша на склоне насыпи осветилась, как театральная сцена. На ее песчаных стенах заметались странные тени. Под, Хомили и Арриэтта, ходившие то туда, то сюда, казались нереальными, словно персонажи пьесы. Из темноты выступили три походных мешка, аккуратно сложенных вместе и перевязанных сверху бечевкой, инструменты, висевшие на корне, а рядом, там, где поставил его Под, — стебель чертополоха с пурпурной головкой, которым он подметал утром пол. Под стоял, положив руку на пустой гвоздь. В свете свечей он был белый, как бумага.

— Они были здесь, — повторил он, похлопывая по гвоздю. — Я их здесь оставил.

— Этого нам не хватало! — воскликнула Хомили, опуская на пол колосья. — Надо снова как следует поискать.

Она отодвинула мешки и пошарила за ними.

— А ты, Арриэтта, — приказала она, — пойди-ка посмотри с той стороны ботинка.

Но и там ножниц не было. Не было также, как они обнаружили, и шляпной булавки, той, что длиннее.

— Все, что угодно, только не эти две вещи! — встревожено повторял Под, в то время как Хомили в четвертый раз пересматривала содержимое ботинка.

— Маленькая булавка здесь, — говорила она вновь и вновь, — одна все же у нас осталась. Сам понимаешь, ни одно животное не может расшнуровать ботинок и…

— А какому животному могут понадобиться ножницы? — устало спросил Под.

— Сороке? — предположила Арриэтта. — Если они блестели…

— Может быть, — сказал Под. — Ну, а как насчет шляпной булавки? Как сорока могла захватить в клюв и то, и другое? Нет, — задумчиво продолжал он, — это не похоже на сороку, и вообще на птицу. Да и на зверька, если на то пошло. И я не думаю, что это был человек. Человек, если бы он нашел эту ямку, скорее всего растоптал бы тут все. Человеки всегда пнут сначала ногой, а уж потом тронут руками. Нет, — сказал Под, — по всему похоже, что тут поработал добывайка.

— О! — радостно воскликнула Арриэтта. — Значит, мы их нашли!

— Кого нашли? — спросил Под.

— Двоюродных братцев… сыночков дядюшки Хендрири…

Несколько мгновений Под молчал.

— Может быть… — сказал он.

— Может быть! — с сердцем передразнила его Хомили. — Кто еще это мог быть? Они живут на этом поле, не так ли? Арриэтта, вскипяти немного воды, будь умницей, зачем зря тратить свечу.

— Послушай… — начал Под.

— Но мне не на что поставить крышку, — прервала его Арриэтта, — раз нет ножниц. В прошлый раз мы ставили ее на кольцо.

— Ну что за наказание! — простонала Хомили. — Зачем только тебе голова? Придумай что-нибудь. А если бы у нас вообще не было этой половинки ножниц? Обвяжи крышку веревкой и подвесь над огнем, зацепи за гвоздь или корень… за что угодно. Что ты хотел сказать, Под?

— Что надо поберечь заварку, вот что. Мы ведь собирались пить чай только по праздникам или при чрезвычайных обстоятельствах.

— Это мы и делаем, не правда ли?

— Что — это? — спросил Под.

— Празднуем. Похоже, что мы нашли тех, кого искали.