Дочь адмирала

— Я выполнил свой долг, — закончил Генри. — Могу я теперь вернуться к статье о парапсихологии?

На что получил решительный отказ. Вместо этого ему предложили встретиться с Джеком Каммингсом и посмотреть, нельзя ли все-таки что-то предпринять.

Генри прилетел в Калифорнию и, пообедав с Джеком Каммингсом в ресторане «Пололондж» отеля «Биверли-Хиллз», убедился, что перед ним именно тот человек, под влиянием которого Джек Тэйт может изменить свои решения. Ибо Джек Каммингс и Джек Тэйт были очень близкими друзьями и именно Джек Каммингс посоветовал Тэйту вызволить Викторию из России.

Генри обрисовал Каммингсу сложившуюся ситуацию и высказал свою личную озабоченность в отношении Тэйта.

— Попробуй прочистить ему мозги. Выглядит он ужасно, а от Виктории я знаю, что он медленно угасает, и теперь, повидав его, я с ней согласен. Зачем ему убивать себя ради этой грандиозной пресс-конференции? Она абсолютно бессмысленна, и проку от нее не будет никакого. Мне думается, только тебе под силу его переубедить.

Джек Каммингс обещал позвонить адмиралу, но только при условии, что «Нэшнл инквайрер» возьмет на себя все расходы по приезду Виктории.

— Мне кажется, тебе лучше повидаться с ним, — сказал Генри. — И убежден, если тебе удастся замолвить словечко за «Нэшнл инквайрер», газета оплатит все расходы.

ДЖЕК ТЭЙТ

Джек не мог не признать, что поведение Генри Гриса ему понравилось. Прилететь во Флориду только для того, чтобы повидаться с ним, — в этом что-то было.

То, что Джек услышал от своего друга, звучало вполне разумно. Генри Грис лично отправится в Россию, выедет оттуда вместе с Викторией и будет сопровождать ее до самой Флориды. Поскольку Виктория никогда не выезжала за пределы Советского Союза, откуда ей знать, как вести себя на Западе и, что особенно важно, как держаться с толпой репортеров, которая ринется за ней по пятам?

Кроме того, «Нэшнл инквайрер» гарантирует Джеку и Виктории возможность провести вместе время в полном уединении и в роскошной обстановке.

Когда договоренность была окончательно достигнута, стороны пришли к соглашению, что «Нэшнл инквайрер» по прибытии Виктории в Соединенные Штаты откроет кредит на ее имя на сумму в десять тысяч долларов — таково было непременное условие Джека Тэйта, который не хотел иметь никакого отношения к этим деньгам. Более того, они обязались оплачивать все расходы — проживание, перелеты, питание, покупку одежды и т.д. в течение тех трех недель, когда газете «Нэшнл инквайрер» будет предоставлено исключительное право на публикацию материалов о воссоединении отца с дочерью. (Можно только гадать, но, скорее всего, исключительное право публикации в течение трех недель обошлось газете не меньше чем в сто тысяч долларов.)

После окончательной утряски деталей между Джеком Тэйтом и юристами «Нэшнл инквайрер» Генри Грис заказал разговор с Москвой и, когда к телефону подошла Зоя, передал трубку Джеку. По воспоминаниям Генри, на него этот разговор произвел тяжелое впечатление. Джек пытался вспомнить те немногие русские слова, которые знал, а Зоя пыталась говорить по-английски. Кончилось тем, что трубку взял Генри и объяснил Зое и Виктории условия соглашения, достигнутого с «Нэшнл инквайрер». Они поняли, что со дня приезда Генри в Москву они в течение трех недель не должны давать ни одного интервью и что по приезде в Америку Виктория проведет три недели с отцом в уединенном месте, которое предоставит им «Инквайрер».

Подписав наконец условия соглашения, Джек поглядел на Генри и усмехнулся.

— Если ей удастся выбраться, все это обойдется вам в кругленькую сумму.

Генри понимал, что, если Виктория не получит визы, соглашение останется пустым звуком и ничего не будет стоить газете.

— Что вы понимаете под словом «если»?1

— Никому не под силу вызволить ее оттуда, — покачал головой Джек.

— Держу пари, я это сделаю.

— На сколько? — спросил Джек.

— На десять баксов.

— Согласен, — сказал Джек, протягивая руку.

Они обменялись рукопожатием.

— А кроме того, если ваша газета надеется сохранить в течение трех недель в тайне от всех других газет мира историю, подобную этой, вы просто сумасшедшие.

— Поживем — увидим! — ответил Генри.

Когда Генри Грис твердо заявил Джеку Тэйту, что вытащит Викторию из Советского Союза, Тэйту тотчас пришла в голову мысль, что Генри не кто иной, как агент КГБ. Кто другой мог бы взять на себя столь решительное обязательство? Эта мысль мало-помалу переросла в его сознании в твердую уверенность.

Генри Грис, вспоминая о своих словах, объяснял, что исходил не из своих возможностей, а из факта полного непонимания Джеком реального положения вещей. Учитывая, что мировая пресса продолжала активно публиковать историю любви американского моряка и русской актрисы в военные годы и о прекрасной дочери, которая мечтает встретиться с умирающим отцом, советское правительство будет вынуждено под давлением мирового общественного мнения рано или поздно выпустить Викторию.