Дочь адмирала

Она оказалась права. Им даже не принесли меню. Пришлось довольствоваться тем, что мог предложить ресторан. Для начала им подали щи. Джек застонал, вспомнив Любу и щи, которые она ежедневно для них готовила. Правда, щи в ресторане оказались не такие водянистые, сдобренные какими-то приправами.

Главным блюдом был курник — пирог с курицей, овощами и рисом, в котором овощей было куда больше, чем курицы. Но... опять же «военное время».

Однако Зою и Джека меньше всего интересовала еда. Обоих целиком захватил мучительный процесс узнавания и взаимных откровений. Джек поинтересовался, в каких фильмах она играла, и никак не мог понять, что такое «лирическая героиня» Пытаясь объяснить это, Зоя сделала несколько суетливых жестов и взмахнула ресницами. Джек рассмеялся.

Он сказал, что знаком со многими людьми на студии «Метро-Голдвин-Майер», — может, ей захочется сниматься в Америке?

Зоя улыбнулась его наивности. За всю свою жизнь она ни разу не выезжала за пределы СССР, и вряд ли ей когда-нибудь это разрешат. Она вспомнила Берию, представила его холодную усмешку. Да, пока он жив, ее никуда не выпустят. Но Джеку она сказала, что подумает.

Она спросила его о жене. Для нее это было важно.

— Я должна понять, — объяснила она. В ее жизни и без того было достаточно страданий, не хватало еще впутаться в близкие отношения с женатым человеком, да к тому же еще и американцем.

— Мы в браке только согласно букве закона, — объяснил Джек.

Зоя посмотрела в словаре слово «закон». Оно ничего ей не прояснило. Джек принялся объяснять снова, произнося каждое слово отдельно.

— Не — любить — друг — друга.

Зоя кивнула.

— Не — видеть — очень — долго.

Зоя снова кивнула.

— Раз-вод? — спросила она.

Джек утвердительно кивнул:

— Когда вернусь домой.

Выходит, он скоро уедет? Зоя с удивлением обнаружила, что у нее перехватило дыхание. Неужели этот человек уже так много для нее значит?

— Вы ехать скоро домой?

Джек покачал головой:

— Сомневаюсь.

Она не поняла.

— Думаю, нет.

Джек улыбнулся. Очень похоже на разговор Тарзана с Джейн, подумал он.

— Что такое? — спросила Зоя, увидев, что он улыбается.

Джек показал на себя, потом на нее.

— Вы. Я. Это же безумие.

Зоя согласно кивнула:

— Почему бы и нет?

Подняв бокал с квасом, Джек предложил тост:

— Почему бы и нет?

К ним приближалась, лавируя между столиками, официантка. За нею следовали двое мужчин. Она посадила их к ним за столик. Сделав вид что вытирает рот салфеткой, Зоя приложила к губам палец. Ужин они завершили в полном молчании.

Когда они вышли из ресторана, Джек предложил прогуляться. Зоя подняла воротник пальто, и они пошли по улице. Джек взял ее под руку, но она отстранилась, объяснив, что в России считается неприличным проявлять на улице нежные чувства.

Они направились в сторону Красной площади. Машин почти не было, им встречались лишь редкие пешеходы. Замотанная в шаль старушка сметала с тротуара в коллектор талый снег. Поглядев на нее, Джек покачал головой. Ей бы, бедняжке, сидеть сейчас дома, в тепле и покое.

— Вы что? — спросила Зоя и, когда он объяснил, ответила: — Но ей же надо что-то есть.

Они обогнали двух пьяных солдат. Увидев Зою, они стащили с себя шапки и начали раскланиваться, приговаривая:

— Зоечка!

Зоя выпрямилась и, не глядя в их сторону, зашагала быстрее. Джек поспешил за ней. Ее обидели?

-Да.

Джек повернулся, готовый броситься к солдатам. Зоя схватила его за руку. Она объяснила, что в словах их не было ничего оскорбительного, просто они позволили себе фамильярность.

— Зоечка» я только для моих близких, для тех, кто мне дорог.

Продуваемая со всех сторон Красная площадь встретила их обжигающим ветром. В призрачном лунном свете тускло светилось золото куполов Успенского собора.

Джек показал рукой на один из темных домов:

— Там я живу.

Зоя кивнула.

Мимо торопливо прошли две женщины с авоськами —веревочными сумками, ставшими в те годы неотъемлемой принадлежностью спешащей куда-то москвички. Вдруг небо взорвалось сверкающими огнями фейерверка, залив лежащую во мгле площадь ярким светом. Над городом загрохотали глухие раскаты артиллерийских залпов. Зоя радостно улыбнулась:

— Замечательно!

Это был салют победы, которым правительство оповещало сограждан, что им следует включить радио, чтобы послушать об очередном триумфе Красной Армии. Джек поглядел на Зою. Полыхавшее в небе зарево осветило ее сияющее лицо. Она была удивительно хороша, и ему захотелось прямо здесь, посреди Красной площади, обнять и поцеловать ее. Но он понимал, что даже теперь, в этот момент общего торжества, об этом не может быть и речи.