Дочь адмирала

— Я знаю о нем очень мало, — пожала плечами Зоя. — Он служил в американском флоте. У него на рукавах были золотые нашивки. Во время войны он был прикомандирован к вашему посольству в Москве.

— В каком звании он был в то время? Он никогда не упоминал, в каком штате живет?

— Нет, — покачала головой Зоя. — А если и упоминал, я не помню. Но на рукавах у него были золотые нашивки. Уверена, их было больше одной.

— Хорошо, — сказала Ирина. — Как только я вернусь домой, я пошлю запрос в военно-морское министерство. Они должны знать. Но как мне сообщить вам об этом?

— Только не пишите мне, — торопливо сказала Зоя. — Лучше Зине на адрес гостиницы.

Она взглянула на Зину, словно спрашивая разрешение.

— Пожалуй, можно, — сказала Зинаида. — Вы ведь так долго жили у меня на этаже. Но только открытку. Письмо может вызвать подозрение. Пишите лишь в том случае, если найдете его. Напишите, что по дороге домой заехали в Париж. Париж вам очень понравился, но Москва — больше. Думаю, администрации гостиницы ваше послание придется по вкусу. А мы будем знать, что вы его отыскали.

Ирина согласилась. Когда пришло время уходить, Зоя предложила немного проводить ее. Зина была против. Американцев бывает так легко узнать по одежде. Но Зоя настаивала. Она будет осторожна.

На улице Зоя, оглядевшись по сторонам, сунула Ирине в руку клочок бумаги.

— Что это? — спросила Ирина.

— Мой адрес и номер телефона. Если вы снова приедете в Москву, пожалуйста, свяжитесь со мной.

Ирина смутилась.

— Но мне показалось, что вы не хотите этого.

— Писать не надо, — сказала Зоя. — Но если вы когда-нибудь будете здесь, зайдите ко мне. Если меня не будет, значит, она предала меня.

— Зинаида? Ваша лучшая подруга?

— Только ей знать — так это или нет. — Зоя печально улыбнулась, беспомощно разведя руками. — Я до конца ей не доверяю.

Как только показались огни проспекта, Зоя попрощалась и ушла.

А Ирина Керк через несколько дней вернулась на Гавайи.

Она тут же направила письмо в Вашингтон, округ Колумбия, в Министерство военно-морских сил США:

Господа,

Буду вам безмерно признательна, если вы сообщите мне адрес Джексона Тэйта. В 1945 году он, будучи морским офицером, был прикомандирован к американскому посольству в Москве. Его прежнее и нынешнее звания мне неизвестны.

Искренне ваша,

Ирина Керк.

Ответа она не получила. Прождав месяц, она написала снова, не зная, куда обратиться дальше. И снова не получила ответа. После этого она еще несколько раз, иногда с интервалом в несколько месяцев, писала в Министерство военно-морских сил Все ее письма остались без ответа.

Прошло время. То ли работа в университете, то ли проблемы с воспитанием троих детей стали причиной того, что вечер, проведенный в квартире Зинаиды, постепенно отошел на задний план.

ДЖЕКСОН ТЭЙТ

К 1959 году Джек Тэйт уже девять лет как был в отставке. Он принял решение уйти в отставку сразу после того, как его перевели из Терминал-Айленда в Аламеду, штат Калифорния, на должность командира военно-воздушной базы.

10 марта 1949 года он стал контр-адмиралом Джексоном Роджерсом Тэйтом. Что и говорить, это его обрадовало, но не более того. Джек Тэйт всегда был в ладу с логикой и никогда не выплескивал наружу своих эмоций. Звание контр-адмирала он принял не как признание своих заслуг, скорее, как личное достижение — результат многолетних трудов. В конце концов, далеко не каждому дано начать службу в военно-морских силах матросом второго класса, а закончить контр-адмиралом.

К тому же у Джека не было никаких иллюзий относительно своего нового назначения. Вряд ли оно многим пришлось бы по душе. Джек сам выбился наверх и никогда не принадлежал к военно-морской элите. А тех, кто получал высокие звания, не будучи выпускником военно-морской академии в Аннаполисе и частью истеблишмента, такое назначение вряд ли могло порадовать.

Однако Джек воспринял его совершенно спокойно. Он славно послужил флоту, его службу оценили и по достоинству вознаградили. И это закономерно и справедливо. Все правильно. Он отдал флоту более тридцати лет жизни, а флот дал ему возможность прожить эту жизнь так, как ему хотелось. Ни о каких чувствах не могло быть и речи ни с той, ни с другой стороны.

Адмирал Тэйт тщательно обдумал свои перспективы. База в Аламеде — это огромная ответственность, новые каждодневные заботы, не последняя из которых — большое количество штатских служащих, требующих к себе особо тактичного и предупредительного отношения. А прикинув, что его пенсия после отставки будет составлять семьдесят пять процентов от будущей зарплаты, Джексон решил, что надо быть последним идиотом, чтобы тянуть тяжелую лямку всего лишь за двадцать пять процентов.