Дочь алхимика

А затем появилась Шарлота Инститорис в поисках нового приемного сына. «Он не должен быть слишком юным», — заявила она, тем самым, вызвав подозрения брата Маркуса. Однако все предположения о безнравственности данного желания она смогла опротестовать, представив обратные доказательства. По линии матери Шарлота происходила из древнего дворянского рода, родила двух дочерей, два года назад приняла в своём доме еще одного мальчика. В приюте получили письменное подтверждение её слов из соответствующих инстанций. Брату Маркусу даже удалось найти тот детский дом, в котором вырос другой мальчик. Вскоре он узнал от тамошней учительницы, что Даниель был любителем писать письма, и что он положительно, если не восторженно, отзывался о своём новом доме.

Брат Маркус и Кристофер долго говорили об этом, пока не пришли к выводу, что это скорее всего та возможность, которой стоит воспользоваться. Наконец-то Кристофер получит всё, чего он, по мнению брата Маркуса, уже давно заслужил: семью и окружение, которые смогут поддерживать его и способствовать его духовному развитию. Брат Маркус был счастлив, Кристофер, в какой-то степени, тоже был счастлив. На свой лад.

Ему, конечно же, не нравилась мысль о том, что он должен будет расстаться со своим по-отечески к нему относящимся преподавателем, и он, конечно же, спрашивал себя — какой могла бы быть его жизнь в настоящем замке. Не разочарует ли он семью Инститорис, он, простой сирота, которого бросила мать еще новорожденным? Найдет ли он общий язык со своими новыми братьями и сестрами? Не окажутся ли они, несмотря на всю его ученость, намного образованнее его?

Эти и подобные им сомнения занимали Кристофера, когда брат Маркус вёз его к вокзалу по прошествии нескольких месяцев после первого визита Шарлоты. Еще раз напомнив Кристоферу о правилах хорошего тона (в десятый или одиннадцатый раз за прошедшие дни), Маркус поцеловал его в обе щеки, сердечно обнял и пожелал счастливого пути.

Затем Кристофер был предоставлен самому себе, правда, всего на несколько часов. Шарлота Инститорис обещала встретить его на деревенском вокзале, где, как она сообщала в письме, будет с нетерпением ждать его.

* * *

Лодка беззвучно, скользила мимо двух скал высотой в человеческий рост, высеченных в форме прямоугольников, которые отмечали вход в маленькую бухту. На каждом блоке сидел каменный лев. Взгляды зверей скрещивались высоко над водой.

Бухта располагалась в углублении подковообразного острова. Она была окружена двухметровой стеной из отвесных скал. Узкий причал достигал примерно середины бухты.

Там, где причал упирался в скалы, черно-зеленой стеной вздымались кипарисы — кеглеобразные чудовища — затмившие собой половину неба. Кристофер никогда в жизни не видел таких высоких деревьев. Они, должно быть, были двадцати, а то и двадцати пяти метров в высоту.

Он попросил Шарлоту разрешить ему понаблюдать с палубы за тем, как причаливает корабль, и она слишком охотно выполнила его желание. Она даже сама поднялась из каюты и стояла сейчас рядом с ним, опираясь на поручень. Одной рукой она крепко держала шляпу, которую то и дело норовил унести ветер. Её совершенно не волновало то, что при этом она мешала работать трём мужчинам.

Когда лодка мягко коснулась причала, один из гребцов помог Шарлоте и Кристоферу сойти на берег. Остальные были заняты такелажем и парусами. Слуга поставил вещи Кристофера на причал: потертый кожаный чемодан, подаренный ему братом Маркусом. Внутри чемодана, помимо скудного и даже нищего для этого замка гардероба, находились его тетради, в которые он на протяжении многих лет записывал свои знания, составлявшие чуть ли не единственный предмет его гордости.

С тихим плеском волны бились о каменные стены бухты. Светлый известняк был покрыт налетом там, где его касался прибой. Тихий шорох приковал взгляд Кристофера к вершинам кипарисов. Они призрачно раскачивались на ветру и о чем-то перешёптывались. Это звучало таинственно и даже слегка угрожающе.

Девочка со светлыми локонами, одетая в бело-голубое платье с рюшами, бросилась им навстречу. Кристоферу показалось, что ей было лет десять, не больше.

— Мама! Мама! — радостно закричала малышка. — Глянь-ка, я ракушек насобирала!

Шарлота присела на корточки и с наигранным удивлением стала смотреть в открытые ладошки девочки. В них лежали две большие белые ракушки, они были такого же размера, что и золотые карманные часы, которые брат Маркус всегда старался носить по воскресеньям.

— Они прекрасны, — восхитилась Шарлота.

— Это тебе, — радостно сообщила ей дочь.

— Мне? — Шарлота осторожно взяла ракушки, бережно положила их в свою сумку и обняла девочку. — Большое спасибо, сокровище мое.

Кристофер стоял рядом и наблюдал за ними со смешанным чувством. Эта сцена излучала тепло и заботу, однако, одновременно с этим его охватывал страх оказаться чужим в этой семье.

Шарлота поднялась и приобняв Кристофера одной рукой представила его девочке.