Дочь Белого Волка

Парнишек сдуло с места, словно хиппующих творцов граффити при виде управдома с лопатой для уборки снега. Не вру, я такое видел.

— Вы в порядке, сир?

— Что? А, да, спасибо, — рассеянно откликнулся я. — Как раз хотел совершить небольшую конную прогулку. В последнее время это помогает держать себя в тонусе.

— Вы позволите мне сопровождать вас? — Он так выразительно подмигнул, что стало ясно — нам необходимо поговорить наедине вне стен замка Кость.

— Да, разумеется. И принесите мой арбалет, в прошлый раз мне было не очень уютно с одним мечом.

— Вы о том летающем корабле? — догадался Седрик. — Думаете, появится и сегодня?

— А-а, то есть не я один его видел? Понятно…

— Вы удивлены, сир? Иначе за что бы платили дозорным на башнях?!

— Господи, да сколько мы им там платим, — тоскливо поморщился я. — Но, если парни заметили летающую посудину, значит, это не сон и по нам действительно лупили мешками с навозом.

— Тогда и мне стоит прихватить лук, верно?

— Думаю, да. Жду вас у ворот. — И я, развернувшись, направился в конюшню к Центуриону.

Огромный боевой конь, чёрный, как проклятие, и жутко добрый внутри, встретил меня, развернувшись в стойле задом. Заслышав мои шаги, он воровато огляделся, фыркнул, высоко вскидывая голову, и что-то быстро сунул левым передним копытом под солому.

— Не бойся, все свои. — Я приветственно хлопнул его по лоснящемуся крупу.

— Вижу, вижу, заходи, не привлекай лишнего внимания.

— Я тебе книжку принёс.

— О, новый Пелевин? — Мой конь изобразил заинтересованность, но его уши поникли. — Честно говоря, Ставр, я не был в восторге от предыдущей. Всё-таки фатальная философия дисгармонии бытия так угнетающе действует на аппетит. Ты заметил, как я похудел?

Я отрицательно покачал головой, пропуская вперёд одного из распекаемых Седриком новых конюхов, спешащего с потником и седлом. Ладно, договорим позже…

— Не взнуздывать!

— Как это, добрый господин? — недоумевающе вытаращился на меня парень, хлопая белёсыми ресницами.

— Я имею в виду, что ты наденешь на него только оголовье. Никаких железных удил в зубы.

— Дык как же так, ваша светлость? А ежели вдруг понесёт?! Конь — скотина своенравная, неразумная, мало ли чё ему в башку стукнет…

— А я точно скажу, чтотебе стукнет в башку, — грозно рявкнул Центурион, демонстративно поднимая правую переднюю ногу и играя мускулами. — Ещё одно оскорбление, и тебя унесут с красивой печатью подковы от лба до подбородка! Кстати, и похоронят с ней же…

— Говорящи-ий… — обалдел паренёк, роняя седло.

— Глюк. Слуховая галлюцинация. Не обращай внимания, а то инквизиторы по судам затаскают, — честно посоветовал я. — Но узду убери. Он тебя предупредил.

Юный конюх торопливо закивал и, отводя взгляд, начал быстро седлать Центуриона, безмятежно насвистывающего что-то бравурное из итальянских композиторов. Работу свою парень знал, так что буквально через пять минут мы выехали со двора и я наконец позволил себе немного расслабиться. Погода баловала. Всё-таки северный воздух мне ближе…

Старый крестоносец догнал нас уже за воротами замка: за спиной колчан стрел и маленький сарацинский лук, у седла стальной арбалет, который он передал мне. Всё правильно, ничего не забыл, да он никогда ничего и не забывает, иначе просто не дожил бы до своих лет. В Средние века пятидесятилетний мужчина воспринимался уже глубоким стариком: болезни, мор и войны выкашивали целые государства. Седрик был живой страницей самой истории Закордонья…

— Кстати, друг мой, а что ты делал, когда я пришёл?

— Вы это мне, сир? — бодро откликнулся старый воин.

— Вообще-то нет. Извини, это я Центуриону.

Но мой конь, нахмурившись, сжал зубы и прибавил шагу. Ничего не понимаю, он от меня что-то скрывает, что ли?! Нет, надо срочно менять устав консерватории. Я — хозяин замка, я — лорд этих земель, от меня ни у кого не может быть секретов и тайн! Потому что если они есть, то это уже заговор…

— Вас что-то беспокоит?

— Честно говоря, всё. — Я придержал чёрного коня, давая возможность жеребцу Седрика догнать нас и перейти на рысь шаг в шаг.

— Хотите об этом поговорить?

Ну вот, теперь ещё и этот небритый умник будет изображать профессионального психолога. Я почти открыл рот для суровой отповеди, а потом махнул рукой — какого полярного мха, почему бы и нет?!

— Да. У меня проблем — как блох на бродячей собаке, и они продолжают множиться, плодиться, грызться и выяснять отношения. Меня беспокоит Хельга, беспокоит Эд, беспокоит Дана, беспокоит леди Мелисса (хотя в её случае «беспокоит» — чересчур мягкое определение), беспокоят воздушные пираты, непонятки с новым врагом и то, что мой конь от меня явно что-то скрывает! Это уже психоз, да?

— Что? — дёрнулся он, прочистил мизинцем ухо и улыбнулся. — Сир, если вам нужен совет старого вояки, быть может, стоит добавить чуток подробностей?

Всё верно, а чего я, собственно, ещё хотел? Мне нужна была прогулка на свежем воздухе и возможность выговориться. Мне предоставлено и то и другое. Центурион, конечно, будет всё слышать, но он не сдаст.

— Даже не знаю, с чего начать…

— Тогда с вашей дочери, сир?