Дочь бутлегера

— Если бы мы не были такими правильными, послушными дочерьми, мы бы пригласили в гости наших парней, и тогда, быть может, ничего бы и не произошло.

Так или иначе, мой новый лифчик натер мне спину, и я задрала блузку, чтобы его расстегнуть, но застежка никак не поддавалась, поэтому Кей наклонилась, чтобы мне помочь, а затем… Я до сих пор не могу понять, как именно все началось. Кей прикоснулась к моей груди осторожно, словно к цветку. Затем поцеловала другую грудь. Ласково, нежно. А дальше все пошло так, словно было предопределено заранее. Это показалось нам совершенно естественным. Мне было гораздо приятнее, чем тогда, когда знакомые парни обжимались со мной, целуя на прощание. Для нас обеих это было впервые, и мы чувствовали себя на седьмом небе. А падающие звезды, расчерчивающие ночное небо, словно радовались вместе с нами!

Она печально покачала головой.

— Разумеется, на следующее утро мы проснулись с головами размером с баскетбольный мяч. Мы не знали, как относиться к тому, что произошло, поэтому постарались сделать вид, будто ничего не случилось, и решили больше не оставаться наедине. По крайней мере до тех пор, пока обе не выйдем замуж. Помнишь, какими неразлучными друзьями были Уилл и Фред? Так вот, приблизительно за год до смерти Дженни мы с Уиллом провели выходные на побережье вместе с Фредом и Кей. В воскресенье вечером ребятам пришлось уехать, чтобы на следующий день выйти на работу, но мы с Кей остались до вечера понедельника. И на этот раз мы уже знали, что делали.

Последовала долгая пауза. Я следила за светлячками, плавно кружащими в теплом весеннем воздухе. Двор дома Триш выходил на Сорок восьмое шоссе, и хотя звуки и свет заслонялись густыми зарослями деревьев и кустов, до нас то и дело доносился шум редких машин.

— Каким боком тут оказалась замешана Дженни? — наконец спросила я.

— Мы с Кей часто обсуждали это. — Триш задумчиво пригубила вино. — В конце концов мы решили, что Дженни хочет поиграть с огнем, но только так, чтобы не то чтобы не обжечься — скорее, чтобы не признаться самой себе, что это огонь. В старших классах мы втроем были заводилами, но по-настоящему Дженни сблизилась с нами, только когда мы повыходили замуж и перебрались жить в Коттон-Гроув. Не думаю, что Дженни знала о нашей с Кей связи, но она определенно подозревала, что у нас особые отношения. Нас словно тянула друг к другу неудержимая сила, и это выводило Дженни из себя, потому что она чувствовала себя обделенной и очень ревновала. Понимаешь, порой она впадала в откровенное ребячество, вроде: «Ты любишь ее больше, чем меня».

Я кивнула.

— Возьмем машины. Ты не слышала, с чего это началось?

— Если и слышала, то не помню.

— Это была какая-то злая шутка. Уилл руководил распродажей автопарка обанкротившейся компании. Мне тогда как раз была нужна новая машина, поэтому Уилл попросил Фреда купить ее на торгах. Так вот, сделка показалась Фреду такой выгодной, что он купил еще одну машину для Кей. Вначале мы расстроились, узнав, что у нас совершенно одинаковые машины, но затем поняли, что теперь никто, проезжая мимо наших домов, не сможет сразу понять, что одна из нас в гостях у другой, и, таким образом, никто не заподозрит, что мы проводим вдвоем времени больше, чем другие замужние женщины.

Дженни решила, что мы сделали это умышленно, поэтому постаралась раздобыть себе такую же машину. Передние бамперы немного отличались, но с первого взгляда заметить это было трудно.

— Трудно поверить, что такая проницательная женщина, как Дженни, могла оказаться настолько наивной, — сказала я.

— Неужели? — сухо спросила Триш. — В конце концов, она была по горло сыта Джедом, и ей страшно надоело собственное тело. Пока Дженни была беременна, мы с Кей массировали ей спину и ноги. Она постоянно твердила о том, как ей хочется кормить грудью, поэтому натирала соски кокосовым маслом, чтобы они стали упругими, как советовали в книгах. Должно быть, ее это очень возбуждало — Дженни всегда искала предлог обнажиться по пояс, а грудь у нее была отменная. Но нас с Кей не интересовал групповой секс, поэтому отношения оставались чисто платоническими.

— Однако они перестали быть чисто платоническими где-то за неделю до смерти Дженни, правильно?

— Да, можно сказать и так.

Триш снова наполнила свой бокал и протянула мне бутылку, сверкнувшую в лунном свете. Однако я покачала головой.

— Мне еще надо вернуться в Доббс, так что я растяну то, что у меня есть, — с сожалением сказала я.

— Ты можешь остаться у меня.

— Спасибо, но…

— Гостевая комната запирается изнутри.

Я рассмеялась, и Триш тоже рассмеялась — пьяный смешок, казалось, невесомым пузырьком вырвался прямо из ее щедрого сердца.

— На чем я остановилась?

— Ты говорила, что ваши отношения перестали быть платоническими.