Дочь «Делателя королей»

— Ты можешь проплакать всю ночь, если хочешь, но ты никогда не будешь английской королевой, а я буду.

— Я Невилл! — скриплю я.

— Маргарет тоже Невилл. — Изабель решила доказать свою точку зрения. — Но незаконная, просто ублюдок нашего отца. Поэтому она служит нашей фрейлиной и выйдет замуж за какого-нибудь сельского дворянина, а я выйду замуж за богатого герцога, как минимум. И еще мне кажется, что ты тоже незаконная, и ты будешь моей горничной.

Я чувствую, как в горле поднимается тягучий всхлип, но зажимаю рот обеими руками. Я не порадую ее моими слезами. Я задушу мои рыдания. Если бы я могла остановить дыхание, я бы сделала это сейчас; пусть они потом пишут письмо моему отцу и рассказывают, как нашли меня мертвой и холодной. Тогда она пожалеет, что задушила меня своей злобой, а мой отец, который сейчас так далеко, будет винить ее за смерть своей младшей дочери, потому что он любил меня больше всех. Он должен любить меня больше всех. Я хочу, чтобы он любил меня.

Глава 2

Л'Эрбер, Лондон, июль 1465

Случилось что-то необычайное, потому что посреди двора нашего лондонского дома стоит знаменосец отца, а вокруг собираются все дружинники отца и его слуги; они выводят лошадей из конюшни и выстраиваются в два ряда. Наша резиденция не меньше любого из королевских дворцов, ливрею нашего Дома носит больше трехсот мужчин, и по количеству слуг мы уступаем разве что только королю. Многие считают, что наши люди лучше обучены и вымуштрованы, чем королевские; во всяком случае, кормят и одевают их гораздо лучше.

Я жду отца у двери во двор; может быть он заметит меня и скажет, что происходит. Изабель делает свои уроки в комнате наверху, и я не собираюсь звать ее сюда. На этот раз пусть она пропустит все самое интересное. Я слышу, как на каменной лестнице звенят шпоры на сапогах отца; я поворачиваюсь и приседаю в глубоком реверансе, но к своему неудовольствию вижу, что рядом с ним идет наша мать, а за ней следуют Изабель и наши дамы. Иззи показываем мне кончик языка и усмехается.

— А вот и моя маленькая девочка. Ждешь, чтобы проводить меня?

Отец ласково кладет руку мне на голову для благословения, а затем наклоняется, чтобы посмотреть мне в лицо. Он огромный и великолепный, как всегда; когда я была маленькой девочкой, я верила, что его грудь сделана из железа, потому что всегда видела его только в доспехах. Теперь он улыбается мне, темно-карие глаза сияют из-под ярко отполированного шлема, густая каштановая борода красиво подстрижена, как на картине, изображающей бога войны.

— Да, милорд, — говорю я. — Вы снова уезжаете?

— Сегодня у меня много работы, — торжественно отвечает он. — Ты знаешь, что случилось?

Я качаю головой.

— Кто наш самый большой враг?

Это просто.

— Злая королева.

— Ты права, и я хотел бы захватить ее. А кто наш второй злейший враг и ее муж?

— Спящий король, — говорю я.

Он улыбается.

— Вот как ты их называешь? Злая королева и спящий король? Неплохо. Ты очень остроумная молодая леди. — я смотрю на Изабель, которая называла меня глупой, чтобы увидеть, как ей это понравится. Отец продолжает: — И как ты думаешь, кого поймали и передали в наши руки? Кто будет заключен в лондонский Тауэр, как я и обещал?

— Неужели спящий король?

— Вот именно, — говорит он. — Я еду со своими людьми, чтобы провести его по улицам Лондона до самого Тауэра, где он и останется навсегда.

Я смотрю на него, возвышающегося надо мной во весь свой рост, но не смею спросить.

— Что такое?

— Можно мне поехать с вами?

Он улыбается снова.

— Ты храбрая, как маленький оруженосец. Ты должна была родиться мальчиком. Но ты не можешь ехать с нами. Вот когда мы посадим его в Башню, ты сможешь посмотреть на него из-за двери, и тогда ты поймешь, что нам больше нечего бояться. Король у нас в руках, а без него его жена ничего не сможет сделать.

— Значит, в Лондоне будет два короля? — Изабель подходит ближе, сделав умное лицо и стараясь заинтересовать отца.

Он качает головой.

— Нет. Король один — наш Эдуард. Тот король, которого я возвел на престол. Он имеет истинное право, потому что мы одержали победу.

— Как вы будете везти его? — спрашивает мама. — Ведь найдутся желающие освободить его.

— Связанным, — быстро отвечает отец. — Он будет сидеть в седле, но его ноги будут связаны под брюхом лошади. Он является врагом нового короля Англии и моим тоже. Пусть они увидят его таким.

Мама испуганно охает, видя такое неуважение. Это заставляет отца рассмеяться.

— Не надо было прятаться среди северных холмов, — говорит он. — Он не смог вести себя по-королевски. Он жил, как преступник, а не как великий человек. Так закончится его позор.

— И все увидят, что именно вы положили конец его царствованию, — замечает мать.

Мой отец смеется и смотрит в сторону двора, где его ждут хорошо вооруженные и красиво одетые, словно королевские гвардейцы, его воины. Он одобрительно кивает в сторону развернутого знамени с его личной эмблемой: медведь с железной цепью. Я смотрю на него, ослепленная его величием и ореолом абсолютной власти.