Дочь для олигарха (СИ)

— Вообще, мы без женщин можем замечательно жить и в пещере. На достижение целей мужчин вдохновляют любимые. Так пусть их источник внутренней красоты и энергии будет неиссякаем!

В сочетании с недосягаемо-идеальной внешностью слова Демида действуют на приглаженных девушек лучше дурмана. Ему ничего не стоит заставить девиц млеть и с завистью поглядывать на меня. Я смутно воспринимаю их голоса, слова, перед глазами двоится. Кажется, я окончательно слетела с катушек…

Бездумно оборачиваюсь, с трудом фокусирую взгляд и замечаю, как Нина по ту сторону зала прилипла к стеклу, открыв рот.

— Демид… — губы до сих пор предательски дрожат. Не знаю, как мне теперь общаться с Грозным. — Я отойду к Ниночке? — киваю на помощницу.

Тот хмурится.

— Недолго.

На самом деле я не соскучилась по Нине, но у меня появился шанс немного развеяться. Отдышаться.

Кое-как заставляю себя улыбнуться.

Грозный держится нейтрально, будто для него целоваться с чужими девушками обычная практика.

Шагаю в коридор.

Впору сощуриться от того, как Нина сияет, чуть ли не бежит мне навстречу, хватает за локоть и тащит в укромное местечко за кулером.

— Бомбически, Юль, потрясно! — и шипит, и пищит от эфемерного восторга. — Вот это я прошла мимо! Думала, скукотища у вас, а там страсть! Я даже в какой-то момент поверила, что вы целуетесь искренне…

Нина подливает масло в мою горящую душу.

— Так было нужно.

— Понятно, — перестав улыбаться соглашается. — Демид Леонидович накинулся на тебя вынужденно, но смотрелись вы эффектно. Так что приплюсуй этот похотливый выпад босса к общему гонорару за банкет.

Нина поправляет маленькую сумочку на ремешке и достает блокнот. Девушка ведет записи кулуарных расходов Грозного.

— Нет, — решительно дотрагиваюсь блокнота, — я не буду брать у Демида деньги.

— Да за такой поцелуй надо без стыда просить тринадцатый айфон! — удивленно округляет глаза. — Ты чего?!

— Может, для всех вас считается нормой жить в товарно-рыночных отношениях, но я не хочу. Меня нельзя купить, Нин.

Не имитировала, не корчилась в агонии, пока Грозный прилюдно целовал.

В тот короткий миг он был мне приятен как мужчина, я забыла обо всем, а сердце скоро опять будет стучать в привычном ритме. Надеюсь.

По лицу Нины ползет грусть. Остатки взрывного настроения исчезают.

— У вас с сестрой одинаковые оболочки, но внутри вы совсем разные. Джулия оценила себя дорого.

Да уж… содержание Хилл Демиду обходится недешево. Грозный — щедрый мужчина, не скупится на прихоти невесты.

Собираюсь вернуться в зал, но Нина меня задерживает:

— Юль, — от неудобства просьбы мнется, — можешь украсть для меня бутерброд с янтарной икрой? Очень попробовать хочется…

— Голодная?

Приподнимаю брови. Грозный не кормит сотрудников?

— Ты ничего не понимаешь в роскошной жизни, подруга, — прикидывается, что она-то эксперт. — Эту икру из редкого вида белуги-альбиноса начальничку нашему сам губернатор презентовал. Прикинь, какой там райский вкус!

Морщусь. Оставляю Нину топтаться у порога, снова шагаю к господам.

Демид вовлечен в общение с деловыми партнерами, встречает меня лишь коротким взглядом.

Крадусь к столу с элитными блюдами, выжидаю удобный момент и ворую крохотный бутербродик с таким напряжением, будто это страшная контрабанда. Впрочем, с уровнем моих доходов можно считать и так. Упорно игнорирую зов рыжеволосой Клары — она приятельница Хилл и мне неинтересна. Тороплюсь к Нине.

Та, как вторая мошенница, кивает в сторону угла, не забирает бутерброд сразу.

— Не забывай, ты Джулия, — по пути объясняет. — Ты не угощаешь работников, а вытираешь о них ноги.

Едва скрываемся из поля зрения, как Ниночка выхватывает закуску и отправляет в рот.

— Ну как? — спрашиваю.

Девушка смакует, но вскоре смотрит на меня разочарованно.

— Ничего особенного. Рисковали больше и… эм… — глотает ртом воздух, бледнеет, пятится, словно за моей спиной притаился самый ужасный монстр.

Она сейчас похожа на кота, который не ел сметану. На губах Нины остались крошки.

Вздрагиваю, когда ощущаю на плече тяжелую руку. Мне даже не надо оборачиваться — по нотам свежего парфюма узнаю Демида.

— Что ты, черт возьми, делаешь? — рычит мне на ухо. — Зачем крадешь еду?

Ах, он все-таки заметил.

— Я просто…

— Мне не нужны твои оправдания! — ругается и все равно обнимает за талию.

Неловко задеваю каблуком о каблук на туфлях, спотыкаюсь, теряю равновесие и утыкаюсь лицом в грудь Демида. Грозный меня ловит, не дает упасть, однако на белой рубашке остается алое пятно от моей помады. На самом видном месте…

— Ой… — бормочу.

На что Демид сдвигает брови к переносице:

— Испортила рубашку, — его взгляд наполняется претензией.

— Нужно было говорить спокойно, а не повышать тон, тогда бы я не волновалась и не испачкала тебя. Прости, — сторонюсь.

— Если бы не убежала с банкета, я бы не пошел тебя искать, и ничего бы не случилось! — рассматривает мое знакомое и в то же время чужое для него лицо.

— Если бы ты не накинулся с поцелуем и не пугал, я бы не убежала!

Грозный скрещивает руки на груди:

— Но ты не должна воровать еду для Нины! Это позор.

— А ты должен перестать кричать и унять свой вредный характер…