Дочь для трона

Позади них раздался тихий звук – оттуда, где на снегу лежал темноволосый мужчина. Он зашевелился, открыл янтарные глаза.

– Рэд…

Волк. Значит, это он.

Рэд крепко зажмурилась, по щеке у нее скатилась одинокая слеза.

– Скажи мне, что тебе нужно, – пробормотала сестра Нив. Она так старалась не оборачиваться к Волку в снегу, что на шее у нее проступили сухожилия. – Что бы мне ни пришлось сделать, я это сделаю.

– Обещаешь? – прошептала Нив.

И ее сестра широко распахнула глаза, полные ужаса, понимания и острого, режущего горя.

Внутри головы Нив, в пустотах ее тела души Королей расшатывали ее кости, будто прутья тюрьмы. Сила убитых ими Древних кружилась и металась, затмевая своей чернотой все вокруг. Она держала в себе всю мощь Тенеземья – совершенное темное отражение света Диколесья, жившего в ее сестре.

Ты наша, Нивира, сказал Вальхиор. Как ты могла даже предполагать, что будешь чем-то иным? Ты наша с тех пор, как пролила кровь на ветви в Святилище. Наша с тех пор, как решила, что всегда права.

Она закрыла глаза, захлебываясь воздухом, словно бежала многие мили; кровь так и капала с ее лба, на котором все росла железная корона. Нив хотелось прижаться к Рэд, хотелось сказать сестре, как сильно ей жаль, но ее контроль таял на глазах. Она готова была сломаться.

И когда Рэд потянулась и обхватила ее лицо пронизанной золотом рукой, это случилось.

Рот у Нив открылся для крика, но вместо него оттуда струйками вырвались тени, будто она прятала за щеками клубы черного дыма. Тени закружили вокруг них, как ураган, словно сила ее горя, сожаления и ярости удерживала их на орбите, и так быстро, что волосы у обеих разметались, а одежда заколыхалась.

– Рэд! – Волк уже полностью очнулся; сквозь чернильные слезы и туманные тени, застившие глаза, Нив смотрела, как он шаткой походкой идет к ним с искаженным от ужаса лицом. – Рэдарис!

Его крик разбудил Солмира, оставшегося за ее теневой завесой. Бывший Король приподнялся на земле, волосы у него промокли от растаявшего снега; поначалу тусклые синие глаза загорелись страхом и яростью. Он с рычанием бросился к ним, будто рассчитывая на то, что тьма на его пути расступится.

Напрасно. Она не расступилась ни перед ним, ни перед Волком, не пропустила ни одного из них и отбросила обоих назад, когда они снова попытались сквозь нее прорваться. Тьма признавала только власть Нив, а та была уверена, что сейчас не может позволить никому им помешать.

Она не представляла, осознает ли все Рэд, или просто действует по воле Диколесья. Так или иначе это должно было случиться. Диколесье и Тенеземье оказались двумя половинами целого, так же, как они с сестрой.

И, если Нив права, в конце должно остаться лишь нечто одно. Сияющее золотом Диколесье должно уцелеть, а тьма – рассеяться навсегда.

Рэд обхватила руки Нив – золотые вены приникли к черным. Оскалив зубы, она крепко сжала пальцы и отпустила свою магию.

Поначалу казалось, будто между ними встала плотина. Напор обеих сил ослаб, золото и тьма застыли под натиском друг друга. Даже кружившие вокруг них тени остановились, замерев посреди полета.

А потом две силы столкнулись.

Волна разбилась о берег, молния ударила в землю. Две противоположности вгрызлись друг в друга, порождая между собой пустоту, наполнить которую ни одна из них не могла. Взаимно уничтожаясь.

И когда они обе разом рухнули на колени, держась прямо лишь за счет чужой судорожной хватки на руках, Нив осознала истину.

Они не могут существовать друг без друга. Они обе стали частью этой магии, двумя остриями одной стрелы. Их души настолько пропитались ею, что ни одну из них не утопить в противоположной силе.

Это убьет их обеих.

Вальхиор бушевал у нее в голове, его расчеты оказались неверны, его план учел не все переменные. Он думал, что Рэд не сможет убить сестру. И, возможно, так и было – Нив на это надеялась, – но теперь Рэд стала Диколесьем во всей его полноте, а Диколесье знало, что необходимо сделать.

Нив попыталась освободиться в животном порыве к самосохранению, но было уже поздно. Рэд не отпустила ее рук, словно их обеих сковало непреодолимой мощью изливавшейся магии, противостоять которой не могла ни одна из них. В воздухе вокруг выла кружащая мешанина золотого света и глубочайшей тьмы, они вдвоем стали эпицентром собственной бури.

Обведенные зеленью глаза Рэд говорили сестре, что она понимает. И не сердится. Она склонилась лбом ко лбу Нив, увитые плющом волосы разметались.

– Я тебя люблю.

Тихие слова почти затерялись в стихии, но Нив услышала их ясно и четко.

Она сглотнула. Ее тело стало хрупким и слабым, изливая магию в ее сестру и жизнь в ревущий ветер.

– Я тебя люблю.