Дочь Дракона (СИ)

— Иоланта, доченька, ты уехать должна. Поезжай с мужем своим, да про остров наш позабудь. Мы с мамой навещать тебя будем, а уж сама, никогда впредь не ищи острова. Для этого я потоки воздушные изменю, чтоб не видели глаза твои ни острова ни направления. А Мирославе уж об этом не скажу, и ты, родная, не сказывай. Живи счастливо. Пусть все думают, что ты человек обыкновенный.

Наклонился Арман, да поцеловал в чело дочь свою и обнял крепко. Согласилась с ним Иоланта, поступка своего испугавшись, встала, да и пошла за отцом в ту сторону, где их Мирослава да Владимир ждали.

Сам Арман жене своей всё объяснил, и Владимиру рассказал, как задумано было. Обрадовалась Мира, в объятья материнские дочь заключила, да в руки мужа её передала, счастливая известием добрым. Однако ж Владимир отцу Иоланты не поверил, почувствовал он, что не так что-то с невестой его. Но зла не стал держать на своих новых родственников, ведь полюбить он Иоланту успел и теперь всё равно ему было, кто она и кем на самом деле является.

***

Вернулись Владимир с женою в княжеский терем, да в путь дорогу собираться начали. А Марии всё покоя нет. Затаила княжна злобу лютую, да задумала Иоланту извести. А чтобы подозрение на неё-то не падало, решила она действовать тихо и аккуратно. Издалека подошла она к сестре своей, а покуда та о ночном визите Марии к Владимиру не знала, то и рассказ об отце её за добродетель приняла, да и вовсе не в обиде на это оказалась. Обрадовалась Мария, что так дело ладится, и стала проситься у матушки в Киев сестру сопровождать, чтоб остаться там жить с нею и помогать во всём.

— Куда ж ты поедешь, Мария, али дом тебе больше не мил? — спросила Мирослава, недоброе подозревая.

— Авось жениха там найду Матушка, а то уж и младших сватать пора, а я у тебя всё в девках бегаю.

Вздохнула княгиня, нечего ей стало дочери возразить, однако ж не по душе ей та поездка пришлась, и приказала она конюху Степану за Мариею следовать, да от дел нечистых блюсти, а в случае чего и домой вернуть, коли совсем худо будет. Знала Ярослава, что дочь её старшая много в своё время сплетен наслушалась и потому не очень сестру Иоланту привечала.

Собрались они в путь дорогу, лошадей запрягли, да и поехали. Долго ли коротко ли ехали они по полям да лесам, но вот, наконец, Киев впереди показался. Встречали княжеского сына с горнами, сам князь уж на крыльце стоял и Владимира поджидал. Обнял Святослав Игоревич сына своего, да и в терем с женою проводил.

— Диковинная красота твоя, Иоланта — говорил он, женою сына любуясь — знаешь ли ты, что княжною Новгородскою в Киев явилась, али не сказывали ещё?

— Знаю князь-батюшка, что воля ваша была такова, что ответственность княжеская на плечи мои легла с замужеством этим. Я чем смогу, служить вам буду и Новгороду Великому.

Улыбнулся Святослав и призвал сына, да и молвил ему полушёпотом, пока Иоланта хоромы княжеские разглядывала.

— Молода девка, княгиней-то быть, уж ты б Марию всем как княжну показывал, коль за вами приехала, а жену свою оставь, подрастёт пока, а потом и в свет выводить будешь.

— Помилуй батюшка, да как же я потом народу объяснять такую перемену стану, али две жены у меня?

Понял князь, что сын у него мудр не по годам, ведь не из добрых помыслов-то такие советы в его голову седовласую пришли. Запала ему в сердце Иоланта, красотою своей необычной, и решил он всеми правдами и неправдами её у Владимира отобрать, а тому Марию вручить. Негоже такой красоте на публике с молодым князем появляться. Однако пока действовать не стал, спешка могла все планы Святослава разрушить.

А Мария-то тот разговор подслушала и смекнула, что у князя Киевского на уме, и, только молодожёны за порог вышли, она сразу в покои к нему явилась. Ни про Дракона ни про дочь его сказывать не стала, хитра была, понимала ведь, что вышлют тогда Иоланту и её вместе с ней, и ни трона княжеского ни Владимира не видать в этом случае старшей дочери Ярославы. Задумала Мария князя соблазнить, да после этого уж и действовать как ей вздумается. Ласкалась к нему, да кокетничала, так и стала она любовницей князя Киевского, да его правой рукой во всём негласно.

А пока Мария этим занималась, в покоях сына княжеского другой разговор состоялся.

— Батюшка мой солгал тебе, Владимир-княжеский сын, матушку напугать не хотел… — Иоланта стояла к стене прислонившись, да голову на плечо склоня. Ярко сияли глаза её фиалковые, встречаясь с тёмными глазами Владимира.

— Значит унаследовала ты сущность дракона, правду Мария сказывала?

— Получается так…

Он подойти было к невесте своей собрался, да остановила она его.

— Не лучше ли будет тебе отпустить меня? Ведь такое не скроешь, всё равно правда выплывет. Не гоже князю на драконе-то жениться.

Бросился в ноги к ней Владимир, колени обнял:

— Больно кого я спрашивать буду, Иоланта. Я с первого взгляда душою тебя узнал, полюбил как никого на свете, отчего ж теперь я отпускать тебя должен? Али не мил я и взор твой давно уж другого ласкает?

Глаза опустила Иоланта, да острым взглядом пронзила жениха своего.