Дочь друга

— Милада, на два дня, — Тихомиров не умеет просить, заметно, как он переступает через себя. — Мы сможем улететь сразу после банкета.

Предложение заманчивое, это даже не два дня… Глеб готов подстраиваться и менять свои планы. Тянет согласиться, на кону романтические вечера и страстные ночи… но здесь остается Ванька – один, без поддержки. Не могу разорваться между любимым мужчиной и родным человеком. Люблю обоих братьев, каждого по-своему.

— У меня есть время подумать? — Глеб кивает. — На днях я дам тебе точный ответ, — собираюсь отойти, но Тихомиров удерживает, поймав за талию.

— Не вспоминай тот день, — пальцами захватывает подбородок, задирает лицо. Между нашими лицами остаются миллиметры. — Я был не прав, прости, — столько искренности в его взгляде, что дыхание перехватывает. Просьба Тихомирова о прощении дорогого стоит. У него не получается удержать на лице маску спокойствия. Плющит мужика от всей этой ситуации. Не может предугадать, как я себя поведу.

Сейчас я готова выслушать его объяснения, если таковые имеются, но Глеб сбивает все планы – наклоняется и целует. Сразу властно и дико. Наверное, не стоит сейчас заводить разговор о его прошлом.

Страстно, дико, возбуждающе. Глеб по-другому не умеет. Мое тело моментально реагирует именно на этого мужчину. Если в мире есть предназначенная мне половина, то это Тихомиров. Ощущение, будто мы встречались в прошлых жизнях. Разум, тело и душа узнают и тянутся друг к другу через века.

Вспоминаем, что мы на работе, и в любой момент к гендиректору может кто-то постучаться. Обедать мы уходим вместе. Ловим на себе любопытные взгляды сотрудников. Глеб не скрывает своего отношения, придерживает за талию, когда мы входим в лифт. Открывает передо мной дверцу машины. На парковке мы не одни. Через час сотрудники компании будут гудеть, что у их гендиректора новая любовница. Меня это не расстраивает. Я осознанно пошла на этот шаг.

В салоне автомобиля он берет меня за руку. Уютный жест, говорящий о близости между нами. Кажется, сегодня и солнце светит ярче, и жара не такая удушливая. Мы почти сбросили маски.

— Я готов в очередной раз перенести все встречи, лишь бы побыть с тобой, — страстно целует, прежде чем мы входим в ресторан. — Встретимся вечером?

— Я могу приехать к тебе, — у Глеба сегодня на вечер запланировано две встречи, мой жест не продиктован заботой, он не должен узнать, что его брат в больнице. Ванька просил не говорить. Я обещала.

— Пришлю за тобой ребят, — это не вопрос, а констатация факта. Глеб любит держать все под контролем, опасаюсь, что он приставит ко мне свою охрану, которая наверняка будет докладывать о каждом моем шаге. Нельзя этого допустить.

После работы еду в больницу, постоянно оглядываюсь назад, проверяю, нет ли за мной слежки. С Глеба станется. Вряд ли он принял мое объяснение, что мне нужно остаться в Москве.

Немного опоздала. Ванька не один в палате. Соня старательно изображает заботу, уговаривает его поесть какую-то здоровую пищу. Дверь в палату немного приоткрыта, и я могу какое-то время наблюдать за ними, не боясь быть обнаруженной.

— Я не хочу, чтобы ты приходила. Я тебе об этом уже говорил, — никогда не слышала, чтобы Ванька чеканил так строго слова. Тихомировская порода во всей красе. — Между нами все кончено.

Такой поворот событий меня радует, я даже скрывать не собираюсь. У Ваньки все получится. Он обязательно поправится. И в его новой жизни Соне не место.

— Зачем ты меня гонишь? — с обидой в голосе. — Это из-за нее? — о ком идет речь, несложно догадаться. Ванька злится, а ему нужно спокойствие, для стрессов причин и так достаточно.

— Из-за меня, из-за меня, — толкаю дверь и вхожу в палату. — Не время мужику выносить мозг, Соня. Эгоизм у тебя зашкаливает, за маской милой девочки прячется продуманная стерва, — не вижу смысла скрывать свое отношение к этой девице, если Ванька ее прогоняет, можно не улыбаться сквозь зубы.

— Ты ничего не скажешь? — Соня переводит взгляд на Ваньку.

— Тебе пора уходить, — это настолько правильно, что я готова друга расцеловать.

Громко всхлипнув, она поднимается и бежит к двери. На миг ее даже становится жаль, но я вспоминаю, что ее истинное лицо мне никогда не нравилось. Переглянувшись, мы молча соглашаемся, что обсуждать здесь нечего.

Новостей у Вани никаких. Я ложусь рядом с ним на кровать, мы разговариваем обо всем и ни о чем. В конце я упоминаю о приглашении Глеба. Это не было запланировано. Но просто так получилось, что Ванька сам заговорил об открытии отеля.

— Лада, скоро презентация в Сочи, я не смогу быть, но ты должна полететь, — прозвучало неожиданно для меня.

— Глеб меня пригласил, но я не хочу оставлять тебя, — глядя в потолок.

— Не думаю, что ты задержишься больше чем на три дня, я как-нибудь переживу твое отсутствие, — щелкая слегка по носу. — Быстрых результатов все равно не получим.

— Ты обещаешь, что не будешь от меня ничего скрывать?

— Я уже обещал, — напоминает друг.

— Тогда я подумаю.

— Ты ведь хочешь быть с ним? — на миг мне кажется, что голос Ваньки звучит скованно.

— Хочу…

— Любишь моего брата, — это не вопрос.