Дочь генерала

Александр Петров Дочь генерала

1. Чудаки

Или беги, удаляясь от людей,

или шути с людьми и миром,

делая из себя юродивого

Краткий патерик, гл.8 сл.2

…И тут вошла она

История эта началась в те времена, о которых принято вспоминать с традиционной ностальгией. Или позже?.. Не важно. Не стоит искать здесь конкретные события и знакомых людей, потому что все это могло произойти в любое другое время и с другими людьми.

В те годы неженатые мужчины искали себе возлюбленных строго противоположного пола. Так было принято. И большинство соискателей узнавало на собственном опыте, какова пропасть между идеалом и реальным человеком, даже если это цветущая девушка. И тогда они шли по стопам Виктора Франкенштейна, создавая собственный гомункулус: «если бы к глазкам Машеньки да прибавить носик Милочки, да влить разум Сонечки, да отшлифовать элегантностью Ирочки, да отполировать обаянием Оленьки, да вставить в оправу скромности Верочки…» О том, что получается в результате таких экспериментов, можно прочесть в одноименном романе миссис Шелли.

А теперь внимание! Именно такая идеальная девушка — без порока и изъяна — вошла в настежь распахнутые двери студии. Шатенка и вся в чем-то таком невесомо-светлом, изысканно-скромном. В светло-карих глазах сияли янтарные огоньки. Едва заметная застенчивая улыбка обдавала окружающих лучистым теплом. Скажете, таких не бывает? Уверяю: были, есть и будут! Правда, только с первого взгляда… До второго, третьего и так далее мы еще дойдем, и что нас ожидает за тем поворотом, не знает никто.

Итак, девушка замерла в нерешительности, слегка прищурила выразительные глаза и медленно обвела взором просторное помещение с тремя бородачами, занимавшими каждый свой сектор.

— Ой, к кому это? — икнул Вася, румяный курносый толстяк, расплываясь в улыбке, в которой принимало участие не только лицо, но и вся верхняя часть тела.

— Не волнуйся, не к тебе, — успокоил его спортивный брюнет Боря, пружинисто поднявшись навстречу незнакомке.

Однако девушка, удостоив его лишь мимолетным взглядом, продолжила поиск.

— Вы само совершенство! — воскликнул Боря, приглаживая франтоватую эспаньолку и пузыри на рыжих вельветовых брюках.

— Мне это уже говорили, — рассеянно кивнула незнакомка, не возражая против целования своей ручки окаменевшими мужскими губами. — А где Сергей?

— Вон тот анемичный мачо, — указал подбородком Борис в дальний угол, — и есть его останки.

Девушка подошла к сидящему в глубоком кресле мужчине, закрытому большим глянцевым журналом, и в легком поклоне нависла над ним.

— Простите, не могли бы вы проявить уважение к бедной девушке? — смущенно пропищала она тонким голоском, в котором звучала просьба, ирония и самооправдание. Вообще-то при желании там можно было услышать гораздо больше: все-таки ситуация нештатная, и все оказались в смущении.

— Еще чего!.. — хрустнул журналом тот, кто использовал его в качестве щита. Впрочем, не вполне удачно: щит не мог скрыть бордовых пятен, выступавших на руках и обнаженных щиколотках.

— Вчера вечером вы показались мне более учтивым.

— Это… Я был… того… в исступлении, — последовал ответ, причем ноги в стоптанных шлепанцах заходили ходуном.

— Исступление — это когда душа исступает, то есть выходит, из тела и живет отдельно, по своим душевным законам, — пояснил Борис, старательно напоминая о своем присутствии.

— Спасибо, я в курсе, — вежливо кивнула девушка. Потом сокрушенно обратилась к Сергею: — Мне лучше уйти?

Василий, и тем более Борис, молча, но красноречиво возмутились такой постановке вопроса, вращая глазами и размахивая руками у нее за спиной. Только девушка не обращала на них внимания, а видела лишь того, кто упорно сидел за укрытием и выдерживал динамичную паузу в двенадцать тактов.

— А вы это… Чего приходили-то? — раздалось, наконец, из-за журнала. Шлепанцы замерли.

— Да вы сами пригласили меня вчера. Вот я и пришла… — снова пискнула она. Наконец, решительно выдохнула последний аргумент: — Я и пельмени принесла, как вы просили. Сама лепила!

— Тогда другое дело! — ожил Сергей и отложил журнал. А трое присутствующих увидели изможденно-пятнистое, но весьма привлекательное лицо с мешками под голубыми глазами в обрамлении светло-русых растрепанных кудрей.