Дочь генерала

– Да ничего, с Божией помощью как-то выстояли, – сказал Василий. – Хоть если честно, без тебя трудно было. Да и сердце болело: где ты, как ты?

– Еще раз простите, – опустил он глаза. – Больше я вас ни за что не брошу. Обещаю.

Валентин взглянул на Сергея, обнял его за плечо и сказал:

– Я там, пока блудил «на стороне далече», все о тебе думал. Знаешь что я хочу тебе предложить…

– Что-то сегодня все обо мне так заботятся, даже неудобно.

– Значит, Сергей, так надо. Ты послушай. У тебя дело идет к семейной жизни. Думаю, невеста твоя – девушка вполне обеспеченная, только и тебе, как мужику, приличный доход не помешает. А у меня как раз возникла проблема: четвертого заместителя приходится увольнять.

– Что так сурово?

– Видишь ли, работа их заключается в заключении договоров, которые я готовлю предварительными переговорами. То есть, образно говоря, я выбираю саженец, мой заместитель его сажает, а потом исполнители поливают дерево и выращивают на нем плоды.

– Доходчиво.

– Так вот эти паршивцы, как приглядятся-притрутся, так во время заключения договоров натурально деньги себе вымогают. То есть, выражаясь языком сегодняшней прикладной экономики, требуют откат черным налом.

– Да мне это знакомо. Я же работал в частном бизнесе.

– Тем более! Так вот твоя задача будет крайне простой: во время заключения договоров не требовать взятки. Всё! Просто не воровать. Быть честным… Я тебя знаю, и думаю, это не будет трудно. Зато у тебя будет неплохой заработок и – самое главное – куча свободного времени. Думаю, для творческого человека это самое важное. Соглашайся, Сергей!

В ту светлую теплую ночь Сергей с Наташей бродили до рассвета. Много всего свалилось: и новостей, и переживаний, и счастья… Медленно шагали они по гулкому переулку и рассуждали, что их ожидает там, впереди.

Из-за угла им навстречу вышел седовласый бородач в старомодном костюме. Он взглянул на молодежь, и они почувствовали, как их словно обдало добрым теплом. Они поравнялись, и старичок неожиданно сказал:

– Собирайтесь, детки, в путь-дорожку. Исповедайтесь, причаститесь и поезжайте.

– Куда? – недоуменно спросил Сергей.

– Это вы узнаете. Вам сообщат. Ангела вам в дорогу, – сказал старик, широким крестным знамением благословил и пошел дальше.

  2. Путешествия на машине времени

Я вызову любое из столетий,

Войду в него и дом построю в нем.

 «Жизнь, жизнь» Арсений Тарковский Взаимодействие небес и земли

В центре огромного шумного мегаполиса жил отшельник.

Из дому выходил он только в ближайший монастырь. Его иногда навещала старая знакомая по имени Надежда, которую он упорно называл сестрой. Она же больше полувека мечтала совсем о другой роли. Другой бы только ради столь необычной верности уступил бы женщине, только не этот упрямый седой старик. Он считал, что несет на плечах особую миссию, которую называл крестом. И на это были причины.

 Однажды давным-давно среди ночи в его квартире раздался звонок. На пороге стоял незнакомец.

– Едем, Николай, – сказал тот сурово «окая». – Твой старец Лука умирает.

– А вы откуда знаете?

– Наш батюшка сказал. Он видел старца твоего в молитвенном бдении.

– Какой батюшка? – тряс головой Николай спросонья.

– Отец Даниил из Троицкого скита. Неважно! Едем. Мне сказано тебя срочно туда привезти. А то кабы поздно не было.

Под утро они прибыли в село. Николай в сопровождении плачущей старушки-келейницы вошел в келью старца и упал на колени.

– Вот видишь, Николушка, беда-то какая: Господь меня призывает, а кроме Прасковьи никого со мной нет. Слава Богу ты приехал. Видно тебе придется мой крест дальше нести: а больше некому.

Дальше все произошло быстро как в кино: они ездили в монастырь, там Николая постригли в тайные монахи с именем Матфей. Старца Луку исповедал епископ, причастил, соборовал. Благословил идти на суд Божий и попрощался «до встречи в раю». Вернулись обратно. Старец успел сказать своему чаду несколько слов в назидание, благословил, устало прилег на кровать и мирно отошел в вечный покой.

С тех пор отец Матфей стал пустынником в центре города. Его деланием стало выполнение монашеского правила. Трижды в сутки поминал он всех людей, чьи имена были записаны в пространном синодике старца, и «всех православных христиан». С тех пор, как он принял монашеский постриг, его нимало не интересовали ни работа, ни еда, ни одежда. Все как-то «само собой» устроилось. Его навещала кроткая Надежда и старый ворчливый послушник из монастыря. Когда они приносили еду, он трапезничал, когда еды не было – постился.