Дочь генерала

– Я предлагаю пригубить бокалы этого ароматного напитка за успехи в нашем труде. – Все дружно опрокинули рюмки и громко крякнули. После чего Сергей сказал: – А теперь, когда выдержан протокол, послушаем, что накипело в девичьей душе.

Девушка встала и обвела застолье взглядом, который охладил Бориса, согрел Василия и обдал жаром Сергея.

– Уважаемые друзья! Дорогой Сергей! Вчера я нашла то, что искала много лет. О, это такая драгоценность! Я-то уж думала, что это утеряно навсегда, но оказывается есть. Это – искренность!.. Нет, даже так: высокая искренность!

– Точно я вчера был не в себе, – проворчал тостуемый, дергаясь конечностями.

– Вот-вот! Эта его скромность только подтверждает мою правоту. (Сергей опрокинул бокал и разлил содержимое.) Простите, я сейчас закончу мысль. (Поэт поймал вилкой пельмень, но тот упал на стол по пути к открытому рту.) Ребята, вы не представляете, какой человек живет рядом с нами. Как он читал! (Раздался мученический утробный стон.) Пел, ревел, как лев; парил в высоте! (Со звоном на пол упала вилка и весело зазвенела.) За вас, Сергей! За ваши стихи! Спасибо вам!

– Во-первых, давай на «ты». Что мы как французы какие… – Сергей вытирал салфеткой стол и пойманную вилку. – А во-вторых, ну ты… вообще!..

– О, великий! – воскликнул Борис, выпучив глаза. – Позволь коснуться краешка твоего нимба.

– А я согласен, – буркнул Василий, выпятив для убедительности нижнюю губу. – Сергей по праву заслужил признание. Наташенька вполне права, и «несть лести в глаголах ея», как говорили древние. За тебя, брат! Любо!

– Ну, ладно, – кивнул Борис, сурово махнув рукой, – коль пошла такая пьянка… Присоединяюсь и я к хору славословия, хоть знаю наперед, что мы нашему другу оказываем медвежью услугу. Но ничего! Он крепкий парень, авось выживет. Серьезно, Серега, ты молодец и… всяких тебе благ и успехов в нашем многострадальном труде! Многая лета твоему таланту и его доброму носителю! Ура!

Наташа разрумянилась и захлопала в ладоши. Теперь она всех троих опаляла горячим взором янтарных глаз.

– Тогда и я… – встал смущенный Сергей, сильно оттягивая мочку левого уха, и без того свекольного цвета. – Чего уж там… это…

– «Как все гении пера, он был косноязычен», – вставил Борис цитату, ловко закидывая в рот самый крупный пельмень.

– Это… – продолжил Сергей, вцепившись пятерней в шевелюру, рискуя выдрать солидный клок волос. – Короче, Наташа… Тут… вчера… там… был резонанс. Это когда частоты их совпадают и бах – вспышка! В общем, если тебе удалось уловить это… Наташа, ты настоящая. Ты тоже… и всё такое.

– Перевожу, – вставил Борис. – Мэтр имел в виду: если бы в тебе, очаровательная наша гостья, так опрометчиво влюбившаяся не в меня, гениального прозаика…

– …Про каких заек?.. – улыбнулась девушка.

– Нас не так просто сбить с толку, – тряхнул крупным лоснящимся лбом Борис. – Если бы ты, Наташа, как доложил выше предыдущий оратор, не имела бы искренности, то тебе не удалось бы разглядеть идентичную субстанцию в бездонной личности гения рифмы и виртуоза белого стиха – нашего друга Сереги.

– Я попрошу!.. – вскочила девушка, нахмурив брови.

– Так, сядь! – прикрикнул на даму Сергей, грохнув пятерней о стол. – Успокойся и послушай, – продолжил он, размахивая травмированной кистью и жмурясь от боли.  – Наташа, у нас тут не принято хвалить и воздавать почести. Понимаешь? Это на самом деле смертельно опасно. Тебе, наверное, известно, что такое тщеславие? В среде творческих людей − это враг номер один. Помнишь фильм «Адвокат дьявола» с Аль Пачино в главной роли? Там в конце фильма дьявол говорит: «Определенно, тщеславие – мой самый любимый из грехов!» А как с ним сражаться? Смирением. Поэтому у нас тут больше приветствуются шутки, насмешки и прочее шутовство. Это смиряет, не дает уму возноситься, приземляет. Привыкай. И не вздумай обижаться на моих друзей. Поверь, каждый из них гораздо лучше меня.

– И это, товарищи, правда! – солидно подтвердил Борис.

– Наташенька, извини, насчет тщеславия действительно так. – Василий поднял на гостью умоляющий взгляд. – Прости нас, все мы тут немножко чудаки.

– На букву «че», – уточнил Борис, доедая за обе щеки салат оливье под всеобщее замешательство.

– …Мне уйти? – спросила девушка у Сергея, сбитая с толку.

– Как хочешь, конечно, – небрежно пожал он плечами. – Но я бы на твоем месте не спешил. Посиди. Расслабься. Мы сейчас что-нибудь придумаем.

– А я попрошу Наташеньку мне попозировать, – сказал Василий, улыбаясь, как китайский мандарин. – Раз уж такая лепота под нашу крышу заглянула!

– Надеюсь, в одежде? – протянула девушка настороженно.

– Я бы на этом не настаивал, – задумчиво протянул Борис. – В конце концов, здоровый эротизм, как составная часть великой любви, никогда не мешал вдохновению.

– По-моему, девушка эротична и в одежде, – возразил Василий.

– А мне бы хотелось побольше простого созерцания за счет небезопасного воображения.