– Ты хочешь знать, что произошло? – негромко и едва заметно щурясь, уточнил Руслан, держа в руках майку.
То, что он пошёл на диалог, оказалось для Кати сюрпризом.
Она медленно кивнула.
– Хочу.
– Мне дали понять, что объявлена война. И только.
– И только, – машинально проговорила Катя, а у самой всё внутри похолодело. Хорошо, что она упиралась в подоконник, иначе упала бы.
– Воробушек, – в голосе Руслана послышалось предостережение. Потом мужчина громко выругался и швырнул майку на кресло. – Кать, вот даже не смей себя накручивать. Поняла меня? И вообще… Иди сюда.
– Ты говоришь о войне так спокойно, Генерал, – она даже и не думала его послушаться, хотя на его «иди сюда» тело отреагировало знакомой тяжестью внизу живота. – Для тебя – привычное дело. Для меня – нет.
– Для тебя и не должно. Поэтому…
– Я хочу знать, что происходит, – Катя мягко улыбнулась, хотя ей было не до веселья. – Тебе не кажется, что я имею право?
Руслан свел брови на переносице и повторил:
– Иди сюда.
Она же снова мотнула головой.
– Что значит «тебе объявили войну»? Григорий Зимин?
Она ожидала нечто подобного.
Потому что…
Потому что, если Зимин обладает хотя бы десятой долей одержимости Коваля, и в нем настолько же сильны собственнические инстинкты, добра ждать не приходилось.
Катя боялась думать, что может случиться при столкновении мужа и второго члена Совета.
– Он, – сухо бросил Генерал, продолжая выжидающе смотреть на жену.
– Рус, расскажи. Прошу. Я волнуюсь и…
– Под днищем машины установили взрывчатку. Так, тихо! Тихо, я сказал! Без суеты и бледности… Меня не хотели убить. Хотел бы… Седой действовал иначе. Это предупреждение.
– Предупреждение, значит. Не хреновое.
– Воробушек, ты ругаешься? Маленькая, это что-то новенькое, – мужчина хищно приподнял уголок губ и, по-кошачьи мягко ступая, выдвинулся в её сторону. – Девушкам ругаться не к лицу. Придется заняться твоим воспитанием. И особое внимание уделить ротику.
Адреналин резко подскочил в крови, и Катя, действуя интуитивно, уже зная, что последует далее, оттолкнулась от подоконника и так же, не совершая резких движений, бочком начала двигаться в противоположную сторону.
Руслан демонстративно медленно приподнял брови.
– Я большая девочка, и могу делать всё, что хочу. И спрашивать тоже, о чем хочу.
– Это ультиматум, Воробушек?
Она видела, как загорелись глаза мужа. В них появился тот самый опасный огонь, который когда-то её едва не спалил.
А теперь возбуждал.
Окатывал её с головы до ног, лишая воли к сопротивлению.
И ей это чертовски нравилось.
Дыхание немного сбилось, когда её взгляд натолкнулся на три пластыря: два на боку и один на плече. На плече был шире – рана с явно намечающейся крупной гематомой. Страх за Руслана вновь поднялся в душе. Он военный, для него то, что случилось сегодня, почти привычно. Она должна это понимать. Но никак!..
Он защищает своего ребенка.
Пусть взрослого.
Пусть почти незнакомого.
И который по-прежнему находится в полном неведении относительно информации о настоящем отце.
Катя знала весь расклад. Она видела лицо Руслана, когда они забирали Дашу после её скандала с Зиминым. Он едва сдержался. Сжимал её руку в самолете и молчал. Катя тоже молчала, лишь прижималась к нему в ответ, давая понять, что она рядом и поддержит его. Сделает всё, что в её силах.
И делала.
Но иногда внутренне закипала.
Ей тоже было больно!
За него. За Дашу. За то, что этих людей раскидало в разные стороны, и пройдет немало времени, прежде чем они смогут принять друг друга. Руслан ничего не говорил Даше об их родстве. Не время. На девочку и так свалилось слишком много, хотя проницательности у нее не отнять. Катя даже мысленно воспринимала Дашу ребенком Коваля, несмотря на то, что между ней самой и дочерью Руслана была разница в пару лет, но она чувствовала себя значительно старше. Или мудрее. А может, потому что пережить довелось много.
Да у неё и самой скоро будет ребенок.
Она посмотрела на будущего отца…
Она ему обязательно скажет.
Но не сегодня.
Сегодня она хочет получить своего Генерала.
По полной программе.
Катя упустила момент и вскрикнула, когда Руслан, опираясь на ребро кресла, ловко перемахнул через него и оказался прямо перед ней. Катя развернулась, намереваясь побежать, но куда там – её схватили крепко и надежно.
Сразу же прижав к горячей груди с любимыми жесткими волосками.
– Далеко собралась, Воробушек? Убежать надумала? – хриплый голос раздался над ухом, а суховатые губы обожгли кожу шеи. – Я же поймаю. Всегда. И никогда никуда тебя не отпущу.
Его голос забирался под кожу, оставляя там невидимые следы. Катя доверчиво откинулась на широченную грудную клетку и вдохнула ставший родным запах.
– От тебя убежишь, пожалуй, – она растворялась в собственных накатывающих ощущениях и не видела, как посерьезнело лицо мужа.
– Не шути в эту сторону, Кать. Я становлюсь неадекватным.
Катя задумчиво улыбнулась, медленно подняла руки и завела их за голову, дотрагиваясь до шеи Руслана.
– Я не хочу войны, Генерал. Я хочу любви… Твоей.